Сожженные мосты
Шрифт:
«Руссо-Балт» подъехал к нашему фамильному воронцовскому особняку рано утром — солнце еще не стало палящим, оно было робким и нежно-розовым, оно только пробуждалось ото сна. И Петербург в эти минуты был… он словно застрял на границе бытия и небытия, яви и нави. Такое бывает еще в белые ночи…
— Капитан первого ранга Воронцов?
Я с трудом принял вертикальное положение.
— Он самый.
— Извольте проследовать, сударь.
Понятно…
Старший — с невыразительными чертами лица, крепкий — принюхался, едва заметно скривился…
— Сударь… Извольте привести себя в порядок. Мы подождем…
Не нравится? Ну и…
Примерно на пятой минуте
А когда до меня дошло наконец, куда мы едем, я даже побелел от ужаса, хмель как рукой сняло. Предстать… в таком виде… достойном пьяного забулдыги, но никак не русского флотского офицера… да все предки в гробах не по разу перевернутся…
Подъехали мы не к парадному — к черному входу любимого Государем Александровского дворца. По темным, неприметным лестницам, по узким коридорам мы шли и шли, открывали двери. В трех местах нас остановили для проверки документов, в двух — обыскали. Такого, какое происходило в девятнадцатом веке — когда Каракозов запросто подкрался к Государю на дальность пистолетного выстрела, — больше просто не могло быть.
Но и террористы сейчас другие — не то что этот жалкий неудачник, который и стрелять толком не умел.
— Извольте ожидать, сударь…
Я огляделся. Темные, бесконечные ряды книг, многоярусные полки из дорогих пород дерева. Несколько старых, рассохшихся стульев, пара столов, лампа под зеленым абажуром…
Попал…
Государь появился в библиотеке быстро, я прождал всего минут пятнадцать. Как и обычно, он был в простой казачьей форме без знаков различия — почему-то он любил эту форму даже больше, чем синюю, военно-воздушных сил, где он служил.
— Ваше Императорское Величество! — Я искренне надеялся, что о моем состоянии Государь не догадается.
— Присядьте.
Я остался стоять. Государь тяжело опустился на стул…
— Знаете, князь, — с какой-то едкой горечью в голосе проговорил Государь, — я мечтал… в свое время… чтобы у меня было много детей… Трое мальчишек как минимум. Трое братьев. К сожалению… после Ксении врачи сказали, что детей у нас больше не будет. Тяжелые роды…
Я молча стоял навытяжку перед Государем. Слушал — в ужасе. Того, что я услышал сейчас, — не знал никто. Впервые я понял, насколько устал этот человек, вынужденный отвечать за целую Империю, насколько тяжек тот крест, который он несет ежедневно и ежеминутно. И насколько Государь постарел. Выглядел он на экране еще более чем… но теперь мне стало понятно, что все это ухищрения гримеров и не более…
— Присядьте же, капитан… не стойте навытяжку… не на строевом смотру…
— Ваше…
— Сядьте!
Я сел — единственный стул был напротив.
— Ваше Императорское Величество… Во всем виноват я и только я… Готов понести любое наказание…
— Ай, бросьте! — раздраженно махнул рукой Государь. — Не надо этого сейчас! Я прекрасно знаю, кто и в чем виноват! Я прекрасно знаю о ваших чувствах к Ксении еще с детских лет. И я прекрасно знаю, как моя дочь умеет манипулировать людьми. К сожалению, я не смог ей дать такого воспитания, какое следовало бы дать… и Мария тоже с этим не справилась. Николая я не смог воспитать… но его воспитал кадетский корпус. А вот для девочек у нас нет… кадетских корпусов… и Смольный [8] ничего хорошего дать ей не смог… Если кого и наказывать — так наказывать надо меня… Что дальше собираетесь делать?
8
Смольный — Институт благородных девиц.
Я молча опустил голову.
— Она отказалась?
— Так точно.
— Тогда — да поможет нам всем Господь…
Посидели. Молча.
— Вот что, сударь. Выбор был у вас. Выбор был у нее. К сожалению… что сделано, то сделано… И виновата в том, что теперь на нас льется грязь со всех сторон, что мы стали посмешищем… моя дочь. Увы… она так и не научилась ценить отношение людей к ней… и не поняла, что искренние чувства дороже всего на свете. Если вы останетесь здесь… будет только хуже. Я имею в виду… ту историю… с кнутом… и с пожаром.
— Ваше Императорское Величество, если позволять каждому подонку…
— У нас есть суд, — перебил меня Государь. — Правда, не всегда хочется выносить туда… свое грязное белье. А еще у нас есть свобода слова…
— Свобода правды, Ваше Императорское Величество. Но не лжи.
— А кто отличит одно от другого? В наше поганое время правда сливается с ложью. Правда — это то, что крикнули громче. Да и… в следующий раз ведь и пистолет возьмете. Все эти борзописцы… они горой друг за друга. Вы едва не убили одного из них… сожгли типографию… теперь они от вас не отстанут… добьются вашей крови, хотя бы из вредности…
Государь снова замолчал, будто что-то досчитывая в уме… принимая какое-то решение.
— Относительно вас, князь… Поздравляю с успешным окончанием Академии. Надеюсь, вы поймете, почему я вас прошу не присутствовать на общей церемонии…
— Так точно, Ваше Величество…
— Второе. Сегодня я подписал рескрипт. Первое, вам присваивается звание контр-адмирала Российского флота… не перебивайте, прошу вас. Второе, начиная с завтрашнего дня вы назначаетесь посланником Российской империи при дворе Его Величества Шахиншаха Персии. Это ваше официальное звание и ваше место службы.
Я молчал, осознавая…
— Не слышу!
— Служу России и престолу!!! — вскочив, гаркнул я, как полагается по уставу.
— Вот так. Не кричите. Я еще не все сказал, князь… Как думаете, почему посланником назначаетесь вы, при том что у вас отсутствует опыт дипломатической работы?
— Не могу знать, Ваше Величество…
— Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство… — процитировал петровский указ Государь, — мало найдется фраз, схожих с этой по разрушительному воздействию на умы. Если не можете знать — попробуйте догадаться…
Персия… Если это не ссылка — то что? Персия… Вассальное государство, персидский шахиншах является вассалом российского императора. Довольно развитое в промышленном отношении, имеет собственную промышленность, налаженную в основном русскими инженерами и на русском оборудовании. Энергетически полностью независимо, имеет огромные запасы нефти и газа. Все добытое продает Российской империи для глубокой переработки. Восемь атомных станций, двадцать энергоблоков последнего поколения. Армия слабая… в основном ориентированная на подавление возможных беспорядков. Есть Министерство внутренних дел с подчиненными ему силами и силы безопасности. Три базы русской армии, на каждой из них — по усиленной дивизии, плюс база Черноморского флота в Бендер-Аббасе. Присутствие русской армии оплачивается как фактор безопасности страны и стабильности режима. Есть так называемые «туземные части». Выгодное стратегическое положение, выход к Персидскому заливу. Нестабильная граница с Афганистаном, через нее постоянно просачиваются исламские экстремисты. Они есть и в самой Персии и считаются угрозой режиму шахиншаха. В отличие от Российской империи, нормального взаимодействия с мусульманскими общинами и духовенством наладить так и не удалось, часть населения относится к правящему режиму враждебно.