Созидательный труд

Ядров Денис

Пошёл Оптимистов пешком в город и, как только вышел на дорогу лесную, темнеть вдруг стало необычно быстро. И чем дольше Артём Павлович шёл, тем быстрее темнело и страшнее становилось ему. И как-то подозрительно деревья заскрипели вокруг, и ветер холодный

подул, и захохотал какой-то филин горбатый в лесу. И так жутко стало Артёму Павловичу, что подумал, что, наверное, утром посветлу, с первыми лучами солнца, когда филин горбатый уснёт и ветер потеплеет, пойдёт за лексусом и без него не вернётся. А пока вернётся по-быстрому на дачу и пересидит в доме до утра.

Прибежал Оптимистов к даче своей, подёргал дверную ручку, забор перелез почему-то, хотя калитка обычным пинком ноги открывается, прокрался к дому и видит, что электроэнергию уже дали. Его жена и дочь сидят за столом кухонным, из самовара чай в кружки фарфоровые наливают и пьют его с пряниками усть-илимскими.

Попробовал Артём Павлович дверь в дом открыть – заперто. Постучал – не слышат жена с дочерью, пряниками хрустят и чаем швыркают. Они и ядерный взрыв не услышат, пока чая не напьются.

Постучал Оптимистов в окошечко, нежно так, чтобы не пугать женщин своих дорогих, и затаился, ждёт, когда обратят на него внимание.

А женщины только на чай дуют и пряники грызут.

А Варвара рассказывает:

– А я вообще пряники не люблю. Если бы они были мармеладом или курагой, тогда – другое дело.

– Или котлетами, – отвечает жена Оптимистова.

– Самая лучшая котлета – которая из мяса. А без мяса – это вообще не котлеты. Это хлеб или продукты брожения.

– Хлеб – котлеты – понятно, – говорит жена Оптимистова. – А продукты брожения почему?

– А почему хлеб – понятно? Мне вот не понятно. Если уж котлета, то из мяса. А не из мяса – котлетой зваться не имеет права морального.

Послушал Артём Павлович, о чём говорят его женщины дорогие, и понял, что стучать надо громче. Постучал, а женщины его дальше чай пьют и никак на его сигналы не реагируют.

Решил постучать Оптимистов совсем громко, и слышит:

– Варварушка, закрой шторки, а то дятел какой-то по стеклу стучит.

Психанул Артём Павлович и как стукнет со всей силы по стеклу. А оно пластиковое, то есть не бьётся. Зато боль такая сильная прошила руку Оптимистова от запястья до самого плеча, что Артём Павлович закричал:

– Я не дятел!

А за пластиковым окном не слышно ничего. И Оптимистов ничего не слышал – по губам читал. Задёрнула Варвара шторы, и сели они дальше чай пить и про котлеты рассуждать.

Ничего этого Артём Павлович не узнал, конечно.

Услышал только, как филин горбатый закричал в ночи страшное что-то, похожее на: «Где тут дятел?! Где тут дятел?!», и побежал в баню, залез в парилке на верхнюю полку, скрутился калачиком и уснул тревожным сном.

Конец ознакомительного фрагмента.