Созвездье Пса
Шрифт:
…Херсонес соскучился, Херсонес заждался, Xepcoнес ревнует, Херсонес подступает — холодом, сыростью, могильным шепотом, могильным мраком…
Света — материалист, как, впрочем, и все, кто бывает здесь впервые. У них на Сахалине, оказывается, тоже такое бывает. Все просто — в городе свой микроклимат: асфальт, дома, освещение. А в Херсонесе — камни да эта саванна, тоже, стало быть, микроклимат, но совсем другой. И никаких духов…
Не спорю — так тому и быть. А для материалистов предлагаю интересный маршрут: поперек городища. Там даже тропинка есть. Правда, ночью тут никто не ходит — из-за
Через несколько десятков метров дорога, оставшаяся позади, исчезает за невысокими холмами. Где-то там впереди море, но его не видно, от горизонта до горизонта — высокая сухая трава, кое-где перемежаемая черными проплешинами. Горело совсем недавно…
Вообще-то говоря, ночью бы я один сюда не пошел — на всякий случай. Тропинка начинает петлять, холмы все тянутся и тянутся, и кажется, что это странное место никогда не кончится. Эге, Свет, да я вижу, тебе что-то невесело! А чего это ты шепотом заговорила?
…Холмы стали ближе, холмы окружили, холмы встопорщились сухой травой, взбугрились острыми камнями, не пройти, не обойти, не разминуться…
Света быстро оглядывается — раз, другой. Шепчет, пытается улыбаться. Разумеется, мистика — это чушь, но ей кажется… Только кажется, это все нервы… Кажется, что за нами все время кто-то смотрит. И этот «кто-то» рядом, совсем близко…
Кусаю себя за язык, ибо тема весьма благодатная — Даже без всяких баек, на которые так горазд Лука. То, что в Херсонесе живут всякие эндемики, ежи с жужелицами, понятно. А вот собаки! То их нет несколько, то появляются сразу целой стаей. Бывает и такое, кoнечно, да только почему ни одна из них не залаяла?
Ни разу за все годы! А порой увяжется такая псина за тобой, рядом бежит, время от времени в лицо смотрит. Особенно если ночью, если никого вокруг нет — как сейчас, например…
Ладно, про собак не стоит. Лучше про ежей расскажу.
…Море возникает внезапно. Обрыв катится вниз, « вдали появляются грозные контуры западных стен. Да, красиво! Этакие клыки… Только спускаться надо осторожно, неровен час…
Под ногами обрыв, тот самый, где вечно шумит море. В лицо бьет свежий ветер — бьет, уносит странное дыхание мертвой саванны. Далеко-далеко внизу волны с нечеловеческим упорством раз за разом пытаются слизать черные, почти квадратные зубья. Да, Свет, такое мало где увидишь. Сколько раз здесь бываю, а привыкнуть не могу.
…Вечный прибой, вечное море, вечная соль, вечный плеск, вечный непокой. Вечность, вечность, вечность…
Почти пришли. Теперь вот по этой тропинке — и аккурат к нашей Веранде. А мы не туда, мы чуть ниже, где «Базилика в Базилике». А называется она так потому, что сначала построили одну, а потом, когда она развалилась, вторую, но уже поменьше, как раз между старых стен. Там мозаика осталась, очень красивая…
Светит фонарь, тихо, как-то по-домашнему шуми море, цикады наперебой показывают свое искусство, Веранды принесен котелок с недопитым кофе… Это кто же у нас кофе варит на ночь глядя? Неужели Лука?
Кофе, ночью, притом в Херсонесе, да еще если пьешь его, сидя на обломке стены, болтая ногами над мозаичным полом!.. Свет, такого на Сахалине не увидишь, верно? И в Калининграде, и даже в Ласпи, хотя там все и оплачено… А это перепела, которые на мозаике. Нет, рыба сия к закуске никакого отношения не имеет, это очень уважаемая рыба. Рыба по-гречески будет «ИХТЮС» — «Иисус Христос Теос Ус Сотерос», ежели по первым буквам… Точно, Свет, чудес тут было навалом. Когда сюда Святой Капитон приехал херсонеситов крестить, ему не поверили, и он для наглядности в горящую печь залез. Убедил! Печка до сих пор стоит, завтра могу показать. А на месте, где погиб Святой Василий, свеча целую неделю горела. Нет, обычная свеча, такая, как в церкви, тонкая, восковая… Согласен, все это вполне объяснимо и без всякой мистики.
…Легкое касание губ, легкое касание душ, легкое, еле заметное. Мы еще чужие, мы еще далеко, мы еще не рядом…
Аки кошка, без лишнего шума, дабы не будить Бориса, прокрадываюсь на лежак. Так, будильник… Порядок! Ну что, спокойной ночи? Эге, видать, что-то сейчас будет…
Шаги — грозные, гулкие. Включается свет, бедняга Борис, растерянно моргая, вежливо интересуется, кого это черти носят… На этот раз черти принесли братьев-разбойников. Лука вполне в форме, даже на ногах пытается держаться, Буратино — тот вообще молодец, да только что это у него под глазом и на щеке? Никак замазался? Так ведь сажи вроде поблизости нет…
Ага, вопит Лука, вот вы где. Иуды! Затем он напряженно смотрит в угол, где висит штормовка Бориса, приглаживает волосы и мрачным голосом интересуется, как сюда попал этот северный олень… Пояснить появление оленя на Веранде не успеваю — в разговор вступает Буратино, который выдает краткую, но емкую характеристику женщин экспедиции, особо выделяет при этом отчего-то Стеллерову Корову. Перспективы, которыми деревянненький ей грозит, поистине Ужасают.
Лука выражает полное с этим согласие, после чего Делает официальное заявление о том, что ноги его здесь больше не будет. Завтра же наш тюлень уезжает на Крымскую АЭС, которая на Казантипе. Там, оказывается, водку свободно продают и бабы голодные. А тут, в Херсонесе, все Иуды. Иуды — и олени северные.
Закончив спич. Лука грузно плюхается на лежак.
Через минуту слышится мелодичное посапывание. Тюленю уже хорошо, правда, при этом его подушка отчего-то лежит не под головой, а на брюхе. Буратино тоже готов. Можно тушить свет.
…Да, пошел вразнос Херсонес Таврический. В резонанс вошел — не остановишь!
Рабочая тетрадь. С. 29.
…Крипта (продолжение).
Провести «опыт Святого Василия» — поставить горящую свечу на дно Крипты и засечь время. Свечу следует купить в хозяйственном магазине у ворот…
Херсонесская маска к лицу приросла, И торчат над личиною уши осла. Не печалься! Мы все в этом старом театре Арлекины чуть-чуть. Я не вижу в том зла.
Девочка Юлечка, на радость Борису, вновь щиплет травку. Теперь она не так трогательно одинока — с нею вместе козью повинность выполняет еще одно субтильное создание в голубом купальнике и кооперативной шапочке с козырьком. Ох, неспроста Балалаенко прислал сюда этих гурий — как раз в тот самый момент, когда Д. начал хлопотать о том, чтобы нам передали этот участок.