Шрифт:
Я открыл глаза, и грубая реальность стукнула меня обухом по голове. Грязная комната безнадежно пропахла спиртным. Глазные яблоки болели, кишки выворачивало, в горле было кисло. В общем, сущее дерьмо… Сквозь щель в зашторенном окне нагло проникали солнечные лучи.
Опустив худые ноги на ковер, я сел и уставился в зеркало стоявшего напротив трюмо.
Ну вот, сказал я себе с ухмылкой, посмотрите, перед вами Влад Негин, отвратительнейший тип. Вы только поглядите, на что он похож! Лицо осунулось, серые глаза помутнели, заговорщически нарисовалась морщинка под правым глазом. Только не надо хмуриться, ведь
Я сдернул со стула смятую рубашку (белый шелк, короткий рукав), накинул на себя. Непослушные руки стали проталкивать пуговички в дырочки. Бля! Ужасающее пятно прямо под сердцем! Красное вино? Кетчуп? Как будто меня прострелили на дуэли. Ну почему вечно, как только немного поносишь что-нибудь новое, так сразу появляются пятна? Идиотизм! Закон подлости — это единственная истина, в которую стоит верить с раннего детства и до смерти. Серые брюки оказались в более удачном положении.
Плевать. Я поплелся в ванную и застирал пятно, заодно тщательно умылся. Лучше мокрый след, чем красное пятно.
Затем я пошел на кухню и врубил электрический чайник. Хоть и хотелось пива, а кофе надо выпить. Ведь человек я все-таки, а не тварь дрожащая. Да и два-три глотка обжигающего крепкого кофе — бальзам на прокисшую пасть. И немного — на вывернутый живот, а еще меньше, совсем тютельку — на истерзанную душу. Затем зачистить все хвойной зубной пастой. А потом уж и ботинкам дать ощутить небрежный легкий прошлогодний полувысохший крем.
Наконец ваш покорный слуга явил себя улице. Жаркий июльский полдень сразу же зашумел в ушах. Маленькие рыхлые перышки неподвижно висели, пришпиленные тут и там к ясному небу. Дети катались на велосипедах и курили сигареты. Жутко пищала сигнализация какой-то иномарки. Я апатично поморщился. Все окружающее, в иной ситуации призвавшее бы в очередной раз полюбить жизнь, поблеять в экстазе этой любви, лишь вызвало досадную резь в башке.
И вот тут-то старое, непонятное чувство вновь вернулось. Будто некий призрак преследует меня шаг за шагом, неотступно наблюдает за каждым моим движением. Вот сейчас он находится где-то за спиной, стоит только оглянуться…
Две девицы в коротких джинсовых юбочках дефилировали вслед за мной, хихикая над чем-то своим. Только и всего. Никаких преследователей. Глупое, ничем необоснованное чувство. Может мне впору обращаться к психотерапевту?
Я сплюнул и пошел по направлению к рынку. Впрочем, рынок — это громко сказано. Так, маленький уличный закуток.
Что же, выходит, жизнь такое дерьмо? Я порвал с той, которую уже не любил. (Или еще любил?) Я уволился с работы, крупно повздорив с шефом. (Я просто послал его). Я ушел в вялотекущий запой, и теперь меня мучило гнусное похмелье, сдобренное отвратной жарой. Меня не покидает дурацкое ощущение, что мою персону все время кто-то преследует.
Но я не поддамся унынию, я не буду распускать нюни. И плевать на эту поганую работу, найду другую — в сто раз лучше. И плевать на Марину. Она вампир, самый настоящий, высосала из меня все соки. Я уже не мог так больше жить. Да это и не жизнь, а так, жалкое существование.
На рынке я забрел в маленькое кафе азербайджанцев. Впрочем, кафе — это громко сказано. Мизерная забегаловка, мило запрятавшаяся в закутке. Четыре серых пластиковых стола с красными зонтами и восемь стульев. И неизменно манящий запах шашлыков. В столь ранний для посиделок час посетители здесь отсутствовали. Я выбрал столик в тени.
Маша, милая девица в синем фартучке, сразу заприметила меня. Она здесь работает у азербайджанцев. Веселое личико с правильными чертами, аккуратно прибранные каштановые локоны. Лето, забавляясь, окропило ее скромной горсточкой веснушек.
— Привет, Влад! — славно улыбаясь, сказала она звонким голосом.
— Здравствуй, Машенька! Мне бы две "семерки" да шашлык.
Аппетита не было, но во время запоя главное — есть мясо.
— Опять пиво с утра пьешь? — она опять улыбнулась с задоринкой в глазах.
— Есть немного, — виновато протянул я.
Она растворилась в дверях вагончика. А я прикурил сигарету. Вскоре Маша принесла холодное пиво. Я поблагодарил, поймав понимающий взгляд, вскрыл первую жестянку, сделал два жадных глотка. Сразу же стало легче. В груди повеяло прохладой. Мозги начали оживать. Монотонная тягучая мелодия азербайджанцев уже не казалась противной. Я сделал еще два больших глотка. Кровь стала теплеть. Я сделал еще несколько глотков. Появился аппетит. Ну что ж, сказал я себе с ухмылкой, теперь перед вами, господа, нормальный Влад Негин, вполне пришедший в себя тип. Южная мелодия сделалась приятной. Под ее размеренное течение я вдруг начал вспоминать иное кафе. В том далеком южном городке, где мы с Мариной…
— Влад, ты ли это? — услышал я за спиной отдаленно знакомый голос.
И оглянулся.
Надо мной стоял Сергей Толстоногов, бывший одноклассник, которого я не видел лет сто, наверное. Овальное лицо его, ясно, давно повзрослело, но все равно было легко узнаваемо. Лишь слегка округлилось, подрумянилось, и весь он какой-то стал слащавый. В те далекие школьные годы, честно сказать, я недолюбливал его. Мы тогда и общались мало.
— А, Серега! — с притворной радостью воскликнул я и протянул руку.
— Какими судьбами? — банально спросил он, бесцеремонно присаживаясь за мой столик.
— Да вот, сижу, пиво пью, — заметил я, изучающе оглядывая Сергея. — Будешь?
— Ну, как же. Выпью баночку с тобой-то. За одной партой ведь сидели, — сказал Сергей.
(Когда это мы сидели за одной партой?! Не было такого!) Весь его вид выражал собой полное удовлетворение жизнью. Добрая цветастая рубашка с коротким рукавом. Верхняя пуговица расстегнута, обнажена волосатая грудь. Большая золотая цепь. На правой руке — рифленое обручальное кольцо. Купи-продай. Все троечники превратились в мэнов с баблом, это их время. А отличники палец сосут, со своими дурацкими принципами.
Его зеленые глаза с хитринкой слегка прищурились.
— Машенька, — сказал я выглянувшей по случаю девице, — солнышко, принеси нам, пожалуйста, еще две "семерочки".
— Сейчас, — прожурчала дива и растаяла в дверях вагончика.
— Ну, рассказывай, — Сергей вальяжно откинулся на спинку стула, — что ты, где? Работаешь? Женился?
— Да, — я неопределенно махнул рукой. — А ты-то как здесь?
— Ну, был в этих краях, зашел на рынок фруктов купить, — он указал на пакет под ногами.