Созвездие правых
Шрифт:
– И где же икона та? – тихо спросил Иван.
– Во дворе у тебя схороненная, тайно ее привезли, в обозе, под соломой, что бы нападения не вызвать басурманского, уж всем известно, как они оклады то у икон обдирают.
– Рисковали вы однако батюшка, рисковали, – почесал подбородок Иван, – такую реликвию… и под соломой.
– Оно конечно не крестный ход, – согласился Борис, – да только с нами бог! А крестный ход еще будет…
– А мы эту икону, – загорелись глаза у Ивана, монголам покажем с нашего берега, пусть матушка – заступница на них посмотрит, на все их бесчинства….
– Верная мысль, – с ходу согласился Борис, – на то и примеры есть, как иконы войска останавливали….так что мысль твоя верная, правильная мысль. Ты уж помоги нам веру поднять! А мы завсегда за тебя стоять будем и за отца твоего! И Руси от этого только очевидная выгода!
– Ничего, вот одолеем орду, так землицы-то под храмы и монастыри дадим….дадим уже по полной! – стукнул кулаком по столу Иван, – а вы только людишкам про князя добрые слова говорите, да поболее….так и пойдем по жизни рука об руку! А что касается послов, то правда твоя, Ахмат потребовал, чтобы к нему с изъявлением покорности явился сам великий князь, или его сын, или по крайней мере его брат, а также чтобы русские выплатили дань, которую задолжали за пять лет. Поэтому завтра я отправлю боярского сына Товаркова Ивана Фёдоровича сотоварищами, с подарками. Требования дани отклоним конечно…дак с ними и ты можешь ехать, раз надобность такая существует.
– Существует княже, существует… а сейчас дозволь икону святую к тебе внести! – иеромонах встал как на караул.
– Вместе принесем, – с этими словами встал и Иван, – пошли.
Выйдя на улицу, товарищи подошли к обычной телеге. Обычной то обычной, да с необычным содержанием. Осторожно, двумя руками, Борис стал скидывать солому на землю. Князь стоял рядом и теребил подбородок. Наконец показался деревянный ящик.
– Удальцы! – крикнул Иван охранникам, – а ну-ка сюда! Снимайте! Только осторожно! Сняв с телеги ящик, охранники стали ждать дальнейших распоряжений.
Приподняв крышку, Иван заглянул внутрь. Обернутая белой тканью, внутри лежала святейшая икона. Перекрестившись, он положил крышку на землю, рядом. Борис развернул ткань . Матерь Божья с младенцем Иисусом в золотом окладе с драгоценными камнями. Охранники пришли в полное изумление и застыли с блаженными улыбками. Осторожно, не сговариваясь, Борис и Иван, вытащили икону из ящика и понесли в шатер. Впереди них, с подставкой, бежал один из сопровождающих Бориса, он откинул полог шатра и продолжал молиться даже тогда, когда икону водрузили на постамент в углу шатра.
– Отец скоро прибудет, – тихо сказал Иван, сын княжий, – вот радости то будет.
– Да…икона знатная, – согласился Борис, – много раз Русь – матушку спасала….и на этот раз поможет.
Помолившись, кто о чем, Иван отправился на берег реки в сопровождении сотни ратников, а Борис пошел в отведенный ему шатер готовиться к завтрашней встрече с ханом.
Незаметно наступил вечер. Русские вечера хороши особенно. Ну, по крайней мере так думают сами русские и пытаются убедить в этом весь мир. Бардовое солнце, низкие облака, легкий ветерок. Колыхание травы, ржанье лошадей, бряцанье оружия и огромная луна. Все это было вокруг Бориса, пока он сидел в шатре и собирался мыслями. Завтрашний день был очень важным. Именно с ним связывали много надежд и сам архиепископ, да и вся церковная рать Руси – знай она про эту затею. Борис прокрутил в голове план предстоящего разговора. Очень удачно, что он изучал при монастыре монгольский язык и мог свободно изъясняться на нем без посредников. А посредники в этом секретном деле были совсем уж лишними людьми.
Прошла половина ночи. Прокричала какая то ночная птица, а Борис все не мог уснуть. Будь он на улице, он бы увидел россыпь звезд по всему небосклону. Млечный путь был особенно прекрасен. Сгустки звездной пыли и газов, делали галактику завораживающе красивой. Мириады серебристых точек, переливались как стразы Сваровски. Где-то там, за всем этим великолепием и живет Создатель. Борис не видел этой ночью звезд, но так же думал о Боге, о его величии и могуществе. Для него, с детства полюбившего Бога и Христа – это было не вопросом, это было данностью. И то, что находились в стране люди, которые не уверовали в Христа, волновало Бориса и направляло его в руки разных церковных деятелей, в качестве верного орудия битвы за Создателя, за Христа. И за могущество самой церкви, о чем не говорилось прямо, но прямо подразумевалось.
Светало. Этому обстоятельству в деревнях обычно первыми радуются петухи. Но здесь, у реки, никаких петухов не было. Поэтому первыми стали волноваться выспавшиеся лесные птички. Именно птичий гомон и разбудил Бориса, который открыл глаза, сильно потянулся всем телом, размяв застывшие члены (руки и ноги). Заслышав осторожные шаги рядом с шатром, он зачем-то прикоснулся к кинжалу, лежавшему под подушкой и облокотившись на локоть поднял голову.
– Утро доброе батюшка, – услышал он.
– Доброе, – ответил Борис и поднялся с лежака, – что нового?
– Ни чего нового батюшка, княжий сын вас к себе просит, – не входя в шатер сказал воин, – там уже собираются бояре….к хану пора ехать.
– Скажи сейчас буду, – ответил Борис, – умоюсь и тут же буду.
– Понял отец, – согласился воин и полог прикрылся, – скажу.
Быстро умывшись, Борис помолился, пригладил руками рясу и пошел к Ивану. Воинство уже проснулось, об этом говорили многочисленные костры и бряцанье оружия, которое сливалось в один сплошной металлический звук. С реки неумолимо наползал туман. Словно серый пуховый платок, он покрыл уже водную гладь и накрывал войско великого князя.
В шатре было людно. Иван поздоровался с Борисом, представил его дяде Андрею, переговорщикам и лично рослому Михаилу Товаркову. Тот не совсем видно понимал, зачем вместе с ним и его товарищами, к хану поедет и этот священник. О чем он будет говорить? А может он будет только слушать, что бы потом доложить обо всем самому великому князю Ивану.
Совет прошел на удивление быстро. Все присутствующие по очереди поцеловали святую икону и пошли завтракать. Надо сказать, что завтраки того времени в значительной мере отличаются от завтраков настоящих. Те завтраки должны были дать человеку возможность физически трудится до обеда, и поэтому на столах было мясо, копченая рыба, птица. Брат Великого князя Ивана, Андрей, поинтересовался у Бориса, поедет ли с ним кто из его сопровождения. На что Борис ответил, что он поедет один.
Переправа через реку заняло не много времени. На двух ладьях, сквозь туман, Михаил Товарков, Борис и еще человек десять быстро переправились на соседний берег. Их там уже ждали. Дюжина монголов быстро перегрузила подарки на повозки, затем расселась по коням, не предложив последних гостям, и медленно, кто верхом, а кто просто пешком, вынужденные спутники медленно двинулись от реки.
На этом берегу тоже горели костры. Воинство не спало. Отовсюду доносилось ржание коней и блеяние овец. Как известно, что бы прокормить воинов хан гнал в поход многочисленные отары. Незнакомая гортанная речь доносилась весь путь до шатра хана. Кто-то порой громко смеялся. Переговорщикам было не совсем уютно. Многочисленное число жертв переговоров за сотни лет монгольского нашествия, давно перевалило за сотни. Головы резали не только простым посланцам князей, но и бывало самим князьям. Поэтому ехали в тишине, не переговариваясь, озираясь по сторонам и молясь о спасении собственных жизней.