space: сто одна история Сюрреализма | 1 Том
Шрифт:
— Смотрите на него, какой опасный экземпляр нам попался!
Акула связала узел из водорослей на клетке и запрокинула его на себя и уплыла с человеком, а за ним следовали другие рыбы.
— Будет чем поделиться с общественностью! Редкий совсем экземпляр!
Рыбы звоном рога быка позвали из глубин какое-то существо, и сказали, что человек должен жить и дышать, и то существо налипло на нос человека и начало пукать и вырабатывать кислород.
Акула и стая рыб вошли в стоящий камень, в какую-то пещеру, только без потолка и опустили клетку на землю. Из-за маленьких камней, что стояли повыше всех остальных, появились головы осьминогов и кальмаров. Они что-то бубнили и плевались чернилами, и воду окрасило в подводный туман. Рыбы кашляли и размахивали плавниками, и когда чернила рассеялись, они начали разговор, измазанные в чернила.
— Этот человек должен участвовать в нашем эксперименте. Никто ещё до этого жирного вида из вида человеческого не держался под водой так долго, его надо изучить!
— Снимите кляп, послушаем, что скажет сам человек.
Кляп сняли, но человек и не решался что-то сказать. Стоит ему только открыть рот, как к нему в живот заплывут морские коньки и всякие паразиты. Да и не дело это под водой что-то говорить зная, что задохнёшься. Пусть рыбы и знали, что люди умеют говорить на странном им языке, этот же молчал, и было принято решение, что он уникален ещё тем, что обладает языком тишины, диалектом вымерших давно рыб, что были нарисованы на скалах пещеры, где они находились. То есть, в то время, миллионы лет назад и даже миллиарды, рыбы не разговаривали и прекрасно друг друга понимали. И осьминог с друзьями кальмарами пришёл к выводу, что этот человек представитель древнейшего рода рыб — молчунов. Ну кто же будет судить судью? Спорить с ним — это себе хуже сделать, и все тому и покивали, как могли. И человека тотчас выпустили из клетки, и первым делом же человек схватил окуня за горло и начал душить снова.
— Не бойтесь, дети! — сказал осьминог, — он так здоровается и приветствует нас, — Так оно общается на своём языке доисторическом!
И умер в тот день окунь и всплыл над рекой. И поговаривали, что он стал человеком за свои деяния, но так ли это на самом деле никто не знал, но орёл пролетавший над рекой в тот день выкормил потомство и научил их летать. Затем оставшиеся от рыбы кости выбросили из гнезда, и тот стал летающей лодкой на которой катались жёлудиные человечки и собирали утреннюю росу из неба.
Потсейдон, отец морей в реках не разбирался, но повелевал он водами и рыбам указ давать умел. Увидев человека, он провозгласил, что ни в коем случае не стоит винить его в том, что окунь отправился в мир иной. Переродился там окунь в человека и скоро непременно вернётся обещал бог рыбий. И узнал Потсейдон заглянув в зеркало будущего, что человек тот жирный — это переродившийся окунь и есть. Его душа метнулась высоко вверх и пролетев пространство и время стала обличием людского демона. Не без греха, окунь, признаем, и убивать умел и завидовать. И сам он знавал, что нужно так душить, окуня, себя, и в тот день несчастный, когда руку ему откусили, быть на крючке и деньги чужие съесть. Не знавал этого окунь до самой смерти, а после перерождения пришел на реку по интуиции и убив лишь, понял, нужно было так и никак иначе. Таким образом, приводнившись на море, лодка утонула задохнувшись, и стала рыбою, а рыба стала человеком. Ну в принципе-то это не столь важно, как важно понимать, как выйти на сушу человеку.
Человека рыбы не трогали, считая его предком своим — рыбой немой доисторической. Не было языка в то время доисторическое и пузыри лишь способом общения были. Так, человек под водой общался пузырями из щек вылетавших, бубня что-то на немом, но языка его никто не знавал и лишь кивали рыбы в ответ, а человек радовался свободе и молчал.
Затем, надев рыбу каплю на ноги, как галоши, чтобы не поранить стопы кораллами и камнями острыми, он ушёл на сушу. Выбравшись его поприветствовали, и пообещали наказать тех, кто причинил ему боль, и прыгнули в воду с аквалангами, и больше никто не видел их, но в тот вечер из-под воды доносились довольные крики и аплодисменты, а на столе рыб танцевали люди, и мясо из них тушками лежало на подносе. Из-под воды вырывались столпы фейерверков и обрубленные черепа людей.
С наступлением вечера только и видно было, как показалась голова кита из воды с копьем в ластах, который медленно и с улыбкой на устах покивал человеку, что отправил к нему людей и исчез. Но человек на самом деле не хотел, просто он молчал, а молчание знак согласия, что нужно за него отомстить.
Конец 1 тома