Спартак Superstar

Зайцев Михаил Георгиевич

– И как? Случалось, хе, убивать?

– Пока нет. Но утираться и убегать случалось.

– Скажите, а меня бы, если б возможность представилась, вы бы прикончили?

– У меня была возможность.

– На Земле в спортивном зале?.. Хе! Прямо здесь и прямо сейчас вы бы меня с удовольствием порешили, а? Признайтесь, с удовольствием?

Спартак промолчал. Мысленно отругал себя за то, что втянулся в диалог. Спартак молчал, а спортменеджер продолжил балабонить, настырно требуя ответов на скользкие вопросы. Спартаку надоело его щебетание, и герой заткнул Сергеича проверенным способом – вежливо послал его в жопу.

Спартак упорно держал

глаза закрытыми до тех пор, пока саван из летающей простыни не изменил свое и его положение в пространстве. И все повторилось – и перелет к рингу, и громогласное объявление на чужом языке с вкраплением единственного знакомого слова «Спартак». Дежа вю, с той лишь разницей, что второе пришествие героя трибуны встретили шквалом аплодисментов.

Простыня катапультировала Спартака на помост, обнесенный канатами, и улетучилась. В этот раз готовый к катапультированию, Спартак упал четко на ноги, споро спружинил и сразу обрел контроль над телом без всяких шатаний. Но, как только Спартак увидел своего соперника... пардон – соперницу, а увидел он ее только после катапультирования, ибо летел к рингу мордой вверх, едва он ее увидел, ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы взять под узцы малость пошатнувшуюся от неожиданности психику. Спартак ожидал увидеть что-то страшненькое, какого-нибудь очередного урода, а возле канатов его дожидалась прекрасная незнакомка топлес.

Чресла восточной красавицы прикрывал шелк мини-трусиков стриптизерши. Ее девичья грудь – второй номер, оценил на глазок Спартак – имела эталонную – на вкус Спартака, – форму вообще и сосков в частности. Ее талия и бедра – шестьдесят и девяносто? Не-а, пожалуй, сорок и семьдесят – манили взгляд, черт побери! А рост у девушки где-то около ста семидесяти трех, минимум манекенщицы. Ей бы на подиум, а не на помост ринга! А кожа! Вай-вай-вай, какая у нее кожа! Персик! А личико! Сказка тысяча и одной ночи! Один взгляд в ее глаза серны равносилен кубку вина, выпитому залпом! А волосы! Воронье крыло, заплетенное в тугую косу, которая вьется вдоль длинной шеи, между холмов груди до овала пупка. Ах, какой у нее пупок! Ах! А руки... У-пс. А ручки-то не оттуда растут. Прям из шеи и растут ручки-то. Горизонтали ключиц ни хрена и нету. О, как...

Генетический тюнинг отлично маскировал мутационные переделки, но стоило Спартаку заприметить аномалию, как его разум мигом укротил похотливую свору половых инстинктов. Спартак, трезвея, засек остроту ее маникюра. Каждый очаровательный дамский пальчик венчает отменная пика. Та же петрушка и с педикюром – ноготки похожи на пики, заразы.

Трезвый взгляд Спартака пропутешествовал по стройным ногам, вернулся к рукам и не заметил слома локтей. Обе ее руки являли собой примерно то, что предлагал сотворить с его левой Александр Сергеич. Ее ультрагибкие руки реально превращены в двух змей. Отсутствие горизонтали ключиц дает возможность змееручке контролировать все триста шестьдесят градусов вокруг красивой головки. Женщина – есть женщина, и фиг ее заставишь носить «жабью голову».

Бесстрашный головной мозг героя оперативно обработал визуальную информацию и выдал вердикт – красотка подгоняла соблазнительные телеса под один из стилей школы «Шэ», сиречь – школы «Змеи».

Обострившаяся до невероятности интуиция воина подсказывала, что деваха владеет материнским стилем змеиной школы. Старинным, простым до примитива и дьявольски опасным в мастерском исполнении. Динамика протостиля сводится к элементарным установкам: «головы змей», то есть согнутые в запястьях

кисти рук с вытянутыми, прижатыми друг к дружке пальцами, все время «смотрят» в глаза противнику и бьют, тыкают в глазные яблоки при всяком возможном случае, а носок разгруженной, «пустой ноги» лупит в пах, по «золотой цели», едва она оказывается в зоне досягаемости.

– Подруга, ты русский язык понимаешь? – спросил Спартак вычурно доброжелательным тоном на тот случай, если не понимает. Говорил вкрадчиво, громким шепотом, памятуя об акустических способностях линзы-облачка.

– Ай донт ноу, – ответила подруга, улыбнулась обворожительно, пообещала: – Ай килл ю.

– Спик инглиш? – огорчился Спартак. Инглишем он владел только со словарем.

– Ай донт ноу. Ай килл ю.

– Ясно. Ты и без словаря ноу спик. Как бы тебе объяснить, чего я задумал? Как бы тебе предложить вписаться в тему?.. Нах хаузе, цюрюк на Землю, бежим цузамен, о’кей? Их бин ноу хау, я знаю, как.

– Ай донт ноу. Ай килл ю.

– Размечталась...

– ДИН-НЬ! – Под куполом прозвучал печально знакомый сигнал о начале схватки.

Безусловно, красавица, хотя и с экзотической физиологией, она повела бедром так плавно, что позавидовала бы и профессионалка танцев живота, шагнула с такой грацией, что примам Большого и не снилось, встала в такую фотогеничную позу, что впору ваять девушку-змею в мраморе.

Как и предвидел Спартак, пальцы гладиаторши сомкнулись, а лишенные суставов запястья изогнулись, и две «головы змеи» приготовились жалить глазницы мужчины спецманикюром.

Как и следовало ожидать, левая нога принцессы школы «Шэ» выдвинулась вперед, готовая плющить «золотую цель».

И совершенно неожиданно для прозорливого героя зажила своей жизнью тугая коса девушки. Кончик косы самостоятельно шевельнулся, пополз вверх, извиваясь по животу, по выпуклости груди, вдоль шеи, за ухо, заполз на макушку, коса собралась в змеиные кольца прически, а шаловливый кончик скрутился локоном и приподнялся, имитируя мерное покачивание загипнотизированной факиром кобры.

Утонченный локон косы, точеные «головы змей», сексуальная «пустая нога» ждали нападения мужлана в широких трусах, да так и не дождались.

Спартак повернулся спиной к змеиной принцессе, коротко разбежался, перемахнул через канаты и, ускоряясь, побежал к коридору, где скучали Александр Сергеевич и парочка голубых. Только пыль столбом! Синтетическая пыль иноземного цирка. Свист воздуха и трибун в ушах и попутный ветер решимости плюс слепая вера в любовь госпожи Удачи.

Велика арена, а отступать некуда! Бледнолицый Александр Сергеич уже просек задумку храбреца и дурным голосом орет чего-то голубым. Вероятно чего-то вроде: «Он! Надеется! Прорваться! К пузырю! И улететь! На Землю!» Голубые, кажется, понимают Сергеича. Оба-два, синхронно, раскорячились в боевых стойках. Знать, нету ни фига в их заоблачных загашниках громов и молний! Ура!

Расправиться с безоружной голубой парочкой вполне по силам Спартаку! Менеджер не в счет. Сергеич растерян, его бледная рожа краснеет, хозяин шокирован выходкой подопечного раба. Да здравствует революция!

Опа! Кажись, и трибуны доперли, чему свидетелями они являются! Сытые патриции рады-радехоньки поглазеть на редкое зрелище отчаянного побега, они прекратили свистеть, они дружно выражают аплодисментами восторг нечаянным поворотом в привычной драматургии боев. У нас на Земле тоже хлопали Ельцину, когда он выступал на танке. А когда дирижировал оркестром, уже не хлопали.