Спартанец
Шрифт:
Тарас остолбенел от такого предположения. «Я в Спарте? Посреди Древней Греции? Как такое, черт побери, могло произойти? Ведь я живу в двадцать первом веке, а здесь не пойми какой». Однако все, что он успел повидать, пережить и услышать за эти дни, служило тому подтверждением, выстроившись во вполне логичную цепь: и мертвый парень в странной одежде, и крестьяне с мотыгами вместо тракторов, и эти бандитского вида спартиаты, охотившиеся на людей. Все это, вместе взятое, могло быть неправдой только в одном случае: он окончательно свихнулся от контузии и потерял связь с реальностью. Но день здесь так же сменял ночь. Рана на боку болела вполне реально, а запах жареного мяса, доносившийся от костра, тоже был реальным. Как и те, кто продолжал разговаривать у огня, где вдруг вспомнили про
– Что-то Гисандр не ко времени свалился, – вновь заговорил Плидистрат, переступив с ноги на ногу и втянув носом запах уже почти готового мяса. – Они ведь с Деметрием придумали отличный урок для устрашения илотов, как нам и приказывали. Нападение на деревню ночью.
Он помолчал, сглотнув слюну.
– Подберемся незаметно, ворвемся в пару домов, как и хотел Гисандр, да захватим самых смелых илотов. Дома уже разведаны, мелкота несколько дней по деревне бродила, подслушивая, кто против эфоров да царей разговоры заводит. Осталось только напасть на спящих, увести в горы, а уж здесь мы им кишки выпустим.
Теперь Плидистрат замолчал от предвкушения события, которое ему доставляло гораздо больше удовольствия, чем поедание зажаренного свиного мяса после длительного воздержания.
– Ничего, он крепкий боец, – отмахнулся Книд. – Несмотря на большую рану, вставал уже несколько раз, я видел. А мы уж все думали, что он отправился в царство Аида. Но Архелон с Эгором над ним хорошо поработали. Теперь скоро будет снова с нами.
– Конечно, ведь он и придумал, как навести ужас на илотов Мессении [16] так, чтобы нашу агелу [17] прославить больше других. Мы должны не просто убить ночного прохожего, а запугать большую деревню. И потому нас должно быть как можно больше. Не пойдем же мы без него, ведь здесь важен каждый. Вот Деметрий и приказал ждать, пока он придет в себя.
16
Мессения – некогда суверенное государство, граничившее со Спартой на западе полуострова Пелопоннес до тех пор, пока спартанцы не напали на своих соседей и не захватили их страну, обратив ее жителей в илотов – государственных рабов. Позднее для устрашения илотов и воспитания в воинственном духе подрастающего поколения спартиатов были введены так называемые криптии. Этот обычай предполагал ежегодное «объявление войны» уже завоеванному государству, после которого десятки отрядов (агел) из молодых спартанцев отправлялись бродить по Мессении с официальным приказом нападать и убивать всех наиболее сильных и способных на протест илотов.
17
Агела – дословно стая (греч.).
– И чего они подрались из-за этого пьяного илота? [18] – удивленно покосился на Тараса горбоносый Книд, вспоминая недавние события. Но Тарас сделал вид, будто спит глубоким сном. – По нашим законам тот должен был умереть на глазах молодежи, чтобы они навсегда запомнили, что пьянство – это страшный порок.
– Одни боги знают, что пришло Гисандру на ум, – пустился в размышления больше других любивший почесать языком Плидистрат, также поглядывая в сторону «спящего». – Ведь его незадолго до этого хорошенько побили, а потом ударили палкой по голове. А еще раньше он один бродил много дней вокруг вершин Тайгета [19] в поисках кабана, которого хотел посвятить Аполлону.
18
В воспитательных целях спартанцы силой заставляли илотов напиваться и распевать песни, а потом насмехались над ними, стремясь показать молодому поколению, что пьянство – это зло.
19
Тайгет –
И, чуть отвернувшись в сторону, добавил, понизив голос, но Тарас все же услышал.
– Наш Гисандр хоть и крепок телом, мог слегка помутиться умом. Вот и бросился на Деметрия, а тот решил, будто Гисандр захотел занять его место вожака агелы, и ударил ножом. Деметрий не любит соперников.
– Это уж точно, – согласился Книд, поглаживая свой нос, которым снова втянул напоенный ароматом сочного мяса вечерний воздух, – но хватит о драках. Наш ужин готов. Пора приниматься за еду, пока он не остыл.
– Да простят нас боги за это чревоугодие в столь поздний час, – воздел руки к небесам Плидистрат и, окликнув Эномая и одного из его ровесников, приказал: – Снимайте тушу, и тащите ее вон на тот камень, укрытый листьями. Я буду разделывать ее сам.
И в подтверждение своих намерений достал из ножен свое оружие. Вдвоем Эномай с другом не справился, и пришлось подключать еще одного. Когда они втроем наконец притащили пышущего жаром поросенка на разделочный камень, находившийся метрах в пяти от Тараса, тому в нос ударили такие запахи, что зверски голодный боец решил немедленно проснуться. И начал было уже разворачиваться к месту предстоящего пиршества, но тут невдалеке послышался шорох, и на поляну выступили из темноты окружавших ее деревьев человек десять во главе с Деметрием.
– Я, кажется, вовремя, – сказал хриплым голосом Деметрий, сваливая с плеча на камни связку недавно убитых птиц.
– Хвала богам, ты явился как раз к ужину, – подтвердил Плидистрат, вонзая свой нож под лопатку свинье и привычным движением отделяя мясо от хребта, а затем переключаясь на филейные части, – вернее, для нас это будет настоящий пир.
– Что же, – согласился Деметрий, присаживаясь на камень с видом вожака и поглядывая, как остальные его спутники сваливают свою добычу рядом с брошенной на камни птицей, – совсем скоро мы забудем, что такое есть досыта.
– Уже забыли, – хохотнул Книд.
Но Деметрий смерил его таким взглядом, что следующие слова застряли в глотке у Книда.
– Пир в нашей жизни и еда досыта скоро станут редкими, – повторил Деметрий тоном умудренного опытом бойца, словно ему было не девятнадцать с небольшим, а все сорок, – а потому отпразднуем сегодня. Ведь, если захотят боги, завтра может и не наступить.
Все собравшиеся ответили на слова Деметрия одобрительным гулом. А Тарас вдруг раздумал «просыпаться», чувствуя, как сжались от гнева его кулаки. Он боялся, что если встанет, то немедленно испортит всю обедню этим кровожадным маньякам, кем бы они ни были на самом деле и где бы они сейчас ни находились: в Греции или в России.
– Оставьте хороший кусок мяса Гисандру, – вдруг услышал он слова Деметрия, – как очнется, тоже захочет есть.
«Заботливый, сволочь», – подумал Тарас, все еще пребывая в молчаливом гневе. Но постепенно ему на смену приходили странные ощущения, что для этих парней драка друг с другом, в том числе и насмерть, не была поводом для прекращения дружбы. Словно переломав друг другу ребра, носы и порезав ножами, можно было оставаться закадычными друзьями. Но все, что он услышал, наводило именно на такие размыщления. «Высокие, – вспомнил он фразу из любимого фильма, – высокие отношения».
Глава седьмая
Последний пир
Пролежав еще минут десять, Тарас не выдержал и осторожно сел на своей лежанке из тростника. Надо было как-то заново налаживать отношения, тем более если все, что он услышал, было правдой, хотя он сам еще не верил до конца в то, что находится в древней Спарте. Слишком уж невероятным выглядело такое предположение.
Несмотря на царившее по соседству веселье и приготовления к ужину, хруст тростника услышали. На звук обернулись несколько человек, включая Деметрия.