Спасатель (сборник)
Шрифт:
Я присела на подоконник в холле на первом этаже и решила дождаться, когда сверху вернется Ефим. Я считаю, что знаю его все же лучше, чем любая другая из его сегодняшних знакомых, по крайней мере – здешних, булгаковских… И поэтому уверена, что ждать мне придется ровно столько, сколько занимает поездка на лифте с первого этажа на пятнадцатый и обратно.
Фима, конечно, парень пронырливый, спорить не буду, но есть у него и такая черта характера – ломиться в закрытую дверь, не имея ни малейшей надежды за нее проникнуть… Характерный пример – отношения со мной, которые он долго и упорно пытался построить именно так, как видел их сам в своем воображении. Нам потребовался не один год знакомства, прежде чем он отказался от попыток завязать со мной интимные отношения…
Ждала я шесть с половиной минут… Фима выскочил из лифта взъерошенный, как петух, который только что вырвался из когтей более сильного соперника.
– Не пустили, гады! – заявил он мне с досадой.
– А что случилось-то? – спросила я.
– У Самойлова сердечный приступ и – сразу кранты! – сообщил Фимка. – Что-то мне не верится в такие сердечные приступы. Только сегодня охрану удалось расспросить, ту, что утром сменилась. Говорят, ничего мужик себя чувствует. На вид вроде все в порядке с ним. Только иногда заговариваться начинает. И во сне кричит часто. Но на здоровье ни разу за все дни не пожаловался… А тут сразу – на тебе – сердечный приступ. Бывают такие приступы, ты мне скажи?
– Фим, я не врач, я психолог. Про сердечные приступы я мало что знаю… – ответила я.
Потом подумала и добавила:
– Хотя почему-то и мне не верится в этот сердечный приступ…
Глава шестая
Утро началось с неприятностей. А потом и весь день пошел как-то наперекосяк. Я давно обратила внимание – именно утром складывается какая-то атмосфера, в которой проходит затем весь день. Наверное, это имеют в виду, когда говорят – «встала не с той ноги».
Хотя ноги, конечно, здесь ни при чем. Атмосферу создают прежде всего люди. На этот раз постарался мой дружок Ефим. «Известия» в утреннем выпуске опубликовали его интервью со мной. Все написано очень убедительно, доходчиво, самые темные места ясны даже трехлетнему ребенку. Растолковать – это Фима умеет… От версии ФСБ о психе-террористе не осталось камня на камне…
Я только не понимала, почему вдруг стала предметом всеобщего внимания. Надо сказать, мало кто из спасательской братии знает меня в лицо. Из наших тарасовских волонтеров – человек двадцать, с которыми приходилось где-то работать, куда-то на сборы выезжать. Ну, человек пять ростовцев, с ними довелось года два назад в Африке работать, раскапывать засыпанный песчаным ураганом город в Эфиопии… Еще человек десять из тех, кто работал сейчас в Булгакове, были мне вроде слегка знакомы, кивали при встрече. А в целом – не могу сказать, чтобы я была известной личностью. Сейчас в Булгакове было никак не меньше полутора тысяч спасателей.
Но почему же пока я ходила к гостинице за газетой, чтобы показать потом своим, меня провожали глазами и откровенно разглядывали?.. Разве я похожа на какую-нибудь кинозвезду или топ-модель? Раньше я как-то этого не замечала…
Моя резко возросшая и совершенно необъяснимая популярность не столько волновала меня, сколько забавляла… Странно, конечно, но не скажу, чтобы это было очень уж для меня неприятно… Особенно когда практически все мужчины провожают тебя глазами… По какой бы они причине это ни делали, женское сердце не может хотя бы слегка не волноваться при этом…
Так, провожаемая взглядами, я впорхнула в палатку к Григорию Абрамовичу и застала там странную картину. Они все трое сидели молча и смотрели на меня. То есть я хочу сказать, что они не замолчали, когда я вошла, а сидели и раньше молча и смотрели на то место, где я и появилась, войдя в палатку. Игорек с Кавээном – по обе стороны от Грега, а Григорий Абрамович – посередине. И очки у него съехали на нос… Что было признаком очень дурного настроения…
Мне слова никто не сказал, когда появилась. Сидели, смотрели и молчали. Грег газету в руках комкал… Что случилось-то?..
– Вы что молчите? – спросила я подозрительно, поглядывая на них по очереди. – Интервью мое в сегодняшней газете читали?
– А ты сама-то читала? – совсем недружелюбно спросил Кавээн, который редко когда лез вперед, только в драке…
– Конечно, – сказала я и протянула Грегу «Известия»…
Он даже не посмотрел на «Известия», просто бросил их на пол, под стул.
– Нет, ты вот эту газету читала? – спросил Грег и протянул мне скомканный газетный лист…
В полном недоумении я начала расправлять газету. Первое, что мне бросилось в глаза – моя фотография на всю первую полосу. И заголовок аршинными буквами – «Психолог ведет расследование».
Я села прямо на пол, там, где стояла, перевернула листок и начала читать на второй полосе интервью… Боже! Что это был за текст!.. За каждой фразой вставала такая самоуверенная, ни секунды ни в чем не сомневающаяся, безапелляционная и беспардонная дамочка, что я пару раз даже на редакционную вводку смотрела – точно ли это обо мне идет речь? Нет, все правильно, писали именно обо мне – экстремальном психологе второй категории капитане МЧС Ольге Николаевой…
То есть все неправильно! Я никогда не говорила таких презрительных слов, даже если речь шла о ФСБ или местных властях… Я никогда не отзывалась пренебрежительно о тех, кто работает со мною рядом… Я никогда не говорила с таким цинизмом о людях, которые погибли при катастрофе…
«Ну, Фима! Если это твоя работа… – думала я, продолжая читать. – А кроме тебя это сделать было некому… Я тебе… Я тебе…»
Самые ужасные кары, одна страшнее другой, теснились у меня в голове…
«Я назначу тебе свидание, а вместо себя приглашу на него всех твоих здешних любовниц!»
Наказание показалось мне достаточно страшным для Фимки, и я немного успокоилась… Перевернула лист и снова посмотрела на фотографию…
Ну конечно, это Фимка – кто бы еще сумел найти мою фотографию – в спецкомбинезоне, перепачканную с ног до головы грязью, но с улыбкой до ушей. Я помню, почему я тогда улыбалась, в том узбекском селении, которое начисто снес с лица земли селевой поток после сильных дождей в горах. Я только что вытащила из грязи узбекского пацаненка лет восьми, и его удалось откачать. Я была рада, что спасла ему жизнь… В этот момент меня неожиданно и сфотографировали. Мне нравилась эта фотография, хотя я всегда испытывала некоторое смущение, когда на нее смотрела. Словно фотограф сумел уловить что-то очень личное, интимное… Одну такую фотографию я когда-то подарила Фимке с надписью: «Это моя работа!»
Можете представить мою ярость, когда я увидела эту надпись в газете на фоне фотографии, написанную моим же почерком… Как он посмел, свинья!.. Продажный журналист… Охотник за сенсациями, информационный шакал!.. Последние остатки совести потерял в этих своих «средствах массовой деградации»!..
Я, наконец, посмотрела, что же за газета так меня разрисовала – и мне все стало ясно. Ну конечно же, вторая из газет, с которыми Фимка сотрудничает постоянно, – «Мир катастроф». Понятно, почему я стала центром всеобщего внимания. Это же профессиональная газета спасателей, которую издает МЧС. Она появилась не очень давно, пока еще не успела себя дискредитировать (разве что сегодня, и то пока только в моих глазах) и пользуется среди спасателей огромной популярностью…