Спасатель
Шрифт:
— Чего хотел от меня этот чертов дед? — раздраженно спросил я у индуса.
— Он предлагал тебе хороший дисконт, если ты закажешь у него еще один комплект.
— А-а-а… А что сказал пацан?
— «Они не говорят по-английски», — задумчиво вымолвил Джай.
— Что?
— Парень сказал, что вы не говорите по-английски. И вопросы отпали. Понял?
— Цо, — безнадежно кивнул я, использовав остаток словарного запаса.
Через десять минут все дела были закончены.
Учитывая то печальное
Упаковались мы, и Zicke повезла Джая с вещами на причал, к моторке, а я пока сердечно попрощался с хозяйкой и с зареванным Пельмешом.
— Ты ведь вернешься, Тео?
— Обязательно.
— Ты ведь возьмешь меня в плавание, когда вернешься?
Не только мальчикам из города Тобольска снятся дальние страны и походы Ермакова войска.
Я не знаю, кто и как по сему посылу посчитает, но уверен: будущее этого мира за ними, вот такими безбашенными романтиками. И хрен с ней, всей прочей мотивацией.
— Обязательно возьму. Вырастай, Пармеш.
Все свои карточки, кроме одной, оставленной на память, я вручил пацану, как и последний швейцарский квот, парню на удачу.
Свой крайний пеший поход по Шанхаю я потратил на фотографирование гроздьев маленьких домишек и щелей узких переулков этого чудесного города, решил забить карточку полностью. Пусть там памяти не останется. Останется другая.
Мы с индусом поплывем на «Гугле», а Ленни покатит на мотоцикле — я пока остерегусь. Достаточно ровная подготовленная грунтовка тянется по берегу километров на двадцать, но говорят, что можно проехать и гораздо дальше. От кромки берега до дороги всего-то метров двадцать-тридцать, поэтому мы всегда сможем видеть друг друга.
Наконец, коротко посигналив на прощанье, мы тронулись, бросив последний взгляд на изломанную линию невысоких городских крыш. Рейн тих и спокоен, фарватер впереди несложен, дождь кончился — отличный старт. Я сидел за румпелем и вполне успевал следить за низким черным мотоциклом. Поворот реки, изгиб дороги, все.
Прощай, Юго-Восточная Азия.
Словно кусок сердца оставил.
На берегу возле «Клевера» нас уже ждал шкипер.
— Парни! Сегодня один из самых знаменательных дней моей жизни!
Маурер бодр, подтянут и свеж, в красивой капитанской форме — впервые вижу такого нарядного. Понять его несложно — ведь именно сейчас для Ули начинается настоящая свобода. Топливо есть, и его много, припасы загружены, экипаж, после перерыва, собрался вместе. Все ясно и понятно, цель намечена, маршрут известен. Да и в принципе ведь теперь мы ни от кого не зависим, кроме самих себя.
Рядом с мотоботом пришвартован «Меконг», Мустафа выгрузил последний заказ и теперь просто провожает старого друга.
Первым делом мы легко и просто, под восторженные восклицания шлангующего шкипера, вкатили на борт черный круизер. Потом привычно повозились с «Гуглем» — втаскивать катер на корму мотобота всегда непросто, даже имея мощную лебедку и направляющие из толстых сосновых досок, с некоторых пор постоянно закрепленных на палубе. Потом посидели в кают-компании, повозились со схемами и примитивными лоциями.
Поговорив с кем-то по рации, к нам вернулся Джай.
— Тормозим отплытие!
— Че там такое?
— Шефы едут.
Я полез за оптикой и вышел на палубу.
Вскоре мы и без бинокля увидели небольшую колонну, уверенно двигающуюся к стоянке. Впереди шел черный трехдверный «Паджеро», хорошо всем известная персональная машина Святого Сакды. Сразу за ним катил крепко подлифтованный огромный угольно-синий «Лэндкрузер» личной охраны профессора. В верхнем люке через прицел турельного пулемета оглядывал окрестности крепкий швейцарский боец в бронике, сфере и с большими «пылевыми» очками на лбу.
Елки-палки, неужели это «максимка»! Ну точно, только без привычного легендарного щитка и колесной станины. Таким родным на меня повеяло…
«Усталость забыта, колышется чад…»
Машины синхронно остановились, на траву выскочила охрана, а за ней Тхирасак Сакда в скромном гражданском костюмчике и Субедар в крутой «цифре».
К профессору первым подскочил Джай, они о чем-то тихо заговорили.
Главгуркха же принял доклад братьев о несении службы, что-то переспросил, ответил им с нескрываемой усмешкой и отрицательно покачал головой. По выражению глаз несчастных Бишну и Харилала я понял суть — парни в последнем отчаянном порыве просятся с нами. Наверняка не в первый раз получая и безжалостный отказ.
Прощальная речь профессора была предсказуема, наполнена «разумной и взвешенной политикой» и «здравым смыслом». Самое интересное началось после нее.
— Уважаемые господа, — обратился Сакда к нам с индусом. — Я обязан предусмотреть самые разные варианты развития событий, в том числе и негативные. Вы взрослые опытные люди и, я ничуть в том не сомневаюсь, воспринимаете такие реалии правильно. Нам очень важно, чтобы русское правительство получило эту информацию, поэтому приготовлены два идентичных пакета. Там находятся индикаторы торгового, а следовательно, и политического интереса, прошу вас, откройте и посмотрите.