Спасая тебя
Шрифт:
— Ты действительно думаешь, что я держу эту дверь открытой для тебя?
Майлз ворчит, открывая заднюю дверь, и соскальзывает во внутрь, а я сажусь на переднее сиденье
и спокойно благодарю Лукаса. Он кивает и кладет мою сумку на пол передо мной.
— Так, что ты ей подаришь? — спрашиваю я, как только мы выезжаем со стоянки.
— Украшение, — отвечает Майлз.
— Что именно?
— Не знаю. Может быть, ожерелье или типа того, — говорит он рассеянно.
— Ты
— Хорошо, помоги мне тогда, — говорит он, бросая вызов, — как ты думаешь, что она бы
захотела? Что именно хотела бы ты?
Я печально усмехаюсь. Я не думаю, что я когда—либо получила бы подарок на день рождения. Я
чувствую, как Лукас, смотрит на меня, он хочет узнать, какой будет моя реакция на вопрос
Майлза.
— Я шучу, Майлз, — Я отвечаю быстро, — на самом деле ожерелье прекрасный подарок.
Через несколько минут, мы подъезжаем на нашу улицу. Я и Майлз открыли свои двери. Я хочу
выпрыгнуть и поблагодарить его через плечо, как рука Лукаса касается моего плеча.
— Подожди минутку, Райли.
— Увидимся, — кричит Майлз, уже шагая по его двору.
Я вздыхаю и закрываю глаза. Потом я сажусь со сложенными руками на сиденье и смотрю на него.
Его теплая рука все еще лежит на моем плече. Она посылает тепло по всему моему телу.
— Ты собираешься сказать мне, что случилось там, на лестнице? — Спрашивает он тихо. Его глаза
смотрят в мои.
Я даже не потрудился искать оправдание. Я не могу рассказать Лукасу правду, но по какой—то
причине и не хочу лгать ему. Когда я не отвечаю, он задает другой вопрос.
— Кто—то разговаривал с тобой или сказал тебе что—то сделать? — Его глаза заледенели, его
вопрос завись в воздухе.
Я качаю головой.
— Нет. Ничего подобного.
Он немного расслабляется, убирая руку с моего плеча, и запускает ее в волосы. По крайней кажетя, он более раслаблен. Его выражения трудно прочитать.
— Ты не скажешь мне, не так ли? — Говорит он.
— Реально, не такое и большое дело
Он ждет, пока я не посмотрю на него, потом говорит:
— Ты же знаешь ,что можешь поговорить со мной, не так ли?
Я удивленно смеюсь.
— Что? — Спрашивает он. Затем улыбается. Но теперь это искренняя улыбка, а не его фирменная
полуулыбка.
Думаю, он всегда привлекателен, но когда он улыбается, он чертовски хорош.
— Ты такой же недостижимый как айсберг — сообщаю я, стараясь не слишком глазеть на него.
На его лице по—прежнему светится улыбка.
— Это потому, что ты такая же дружелюбная, как и ротвейлер.
Мои глаза расширились в недоумении.
— Ты сравниваешь меня
Его улыбка быстро исчезает, и он трет ладонь о лицо.
— Боже, нет. Я не это имел в виду.
Я тихо хихикаю, видя внезапное появление более человечного Лукаса.
— Ты возился со мной. Я не обижаюсь. Ты прав. Я была не очень дружелюбной, но ты начал это
первым.
— Так это просто твоя реакция на мою грубость? — спрашивает он со скептическим взглядом.
Его вопрос меня удивляет. Я напряглась, не зная, что ответить, потому что это не только за
грубость. Но я не могу рассказать ему, что причина в том, что чувствую что—то вроде влечения к
нему, никогда. Я не могу сказать ему, что я понятия не имею, как мне бороться с моей физической
реакцией на него. Я не могу рассказать что—то хоть близко к правде. Когда я не отвечай на еще
один заданный им вопрос, он идет другим ходом.
— Знаю, что тебе надо разобраться со многим прямо сейчас.
— Так что, — продолжает он, его глаза задерживаются на моих, — определено я не состою изо
льда, и то, что произошло сегодня на лестнице определено случится снова, ты конечно же
сможешь поговорить со мной об этом. Вот и все, что я хотел.
Я моргаю, и только потом понимаю, о чем он подумал. Он думает, что у меня случился что—то
вроде сердечного приступа. Я с сожалением смеюсь и качаю головой. Кажется, он смущен моей
реакцией. Сейчас он такой милый. Я не знаю, что ответить этому сладкому Лукасу. Я просто знаю, что этот Лукас вводит меня в замешательство и напряжение, что более опасно для меня, чем тихий
и одинокий, бесцеремонный Лукас.
— Спасибо,— наконец отвечаю я, — я ценю это.
Тогда я чувствую необходимость побыстрее уйти.
— Спасибо также, что подвез,— говорю я, схватив свою сумку, готовясь выскочить.
Он, кажется, разочарован.
— В любое время, — наконец отвечает он.
Он стоит там, пока я не захожу в дом. Я стою в дверях и смотрю, как он уходит, внутри у меня
беспорядок чувств. Я уже успела увидеть разные стороны Лукаса, и сейчас я просто не понимаю, о
чем думать.
Пенелопа подбегает ко мне.
— Я нарисовала цветок в садике сегодня, и мама повесила его на стену. Ты хочешь на это
посмотреть?
Я улыбнулась ей.
— Конечно.
Она идет по коридору, я следую за ней. Я стою в ее фиолетово—розовой комнате, хваля ее, когда
она показывает мне ее рисунок. Но в моей голове я по— прежнему вижу Лукаса. Я слышу его
голос. Я чувствую тепло на моей коже и неудобство, когда думаю о нем. Интересно, как наш