Спасая тебя
Шрифт:
ты делаешь так, просто от того, как описываешь. Это удивительно. Я полностью связан с тобой, словно мы делимся чем-то интимным, когда на самом деле не близки. Как может что-то, что ты
вынужден делать, ощущаться так невероятно, делая это, проклятием?
Я откашливаюсь.
— Не знаю, — я могу чувствовать, как он изучает меня.
— У тебя же был оргазм, да?
Я резко прыскаю неловким смехом и чувствую, что мои щеки загораются. Не могу поверить, что
он просто
— У тебя ещё не был. У тебя? — его голос тих и полон недоверия, — Ты не девственница. Ты же
не девственница, Рэй?
Это уж слишком.
— Не твоё дело. Мы можем уже двигаться? Мы опоздаем на репетицию.
— Хахх, ты девственница, — решает он.
Я поворачиваю своё свекольно-красное лицо к нему и вижу, что он не смеется надо мной или даже
лыбится. Он просто смотрит в лобовое стекло и качает головой, словно ему слишком тяжело
понять меня. Не знаю, почему я так смущена. Я не единственная семнадцатилетняя девственница в
мире.
— И что, если я такая, — заявляю я, защищаясь, — это такое уж грандиозное событие или что-то
ещё?
Он обращает на меня свой яркий пристальный взгляд, и в нём я вижу только нежность и ласку.
— Да, вроде как грандиозное событие. Но не по тем причинам, что ты думаешь, — затем он снова
вернул грузовик на дорогу и возобновил поездку, ничего не говоря по теме. Я осталась в
оцепенении, уставившись на его профиль.
— Должно быть оно, — Лукас паркуется позади ряда автомобилей.
Если бы я уже не была на чеку, прежде чем мы приехали, то наш разговор по пути сюда
подействовал бы на меня.
— Мы должны появиться до него, прежде чем он найдёт меня, в случае, если он попытается
свалить, — говорю я, пытаясь сосредоточиться на задаче.
— Может, ты подождёшь в машине, — предлагает он.
— Чего? — я разинула рот. — Я ценю, что ты пришёл со мной, но это ничего не имеет к тебе.
Так почему я должна ждать в машине?
Выражение его лица окаменело.
— Блин, не знаю. Что в случае, если он опасен или что-то ещё?
Я уже собралась кинуть саркастичное замечание ему в ответ, когда сознательно остановила себя.
Больше не хочу с ним спорить.
— Спасибо, что беспокоишься, но я не буду ждать в машине.
— Всё время держись рядом со мной, пока мы будем там, — указывает он, выйдя из грузовика, не дождавшись моего ответа. Вместо внезапного офигевания, я сохраняю спокойствие, понимая, что его внезапная грубость – ростки беспокойства даже при том, что я не ценю то, с каким тоном
он разговаривает со мной.
Не знаю, как соседи могут выдерживать шум. Даже через два дома могу услышать
бас и звук голосов, поднимающихся до шума. Пока мы подходим ближе, я замечаю на газоне
людей вперемешку. Все дома на этой улице - подобны маленьким одноуровневым коробкам
вагонетки, сгруппированные близко друг к другу. Лукас тянется, чтобы взять мою руку, когда мы
уже около двери. Никто здесь не замечает или заботится о нашей внешности. Это больше походит
на вечеринку, чем репетицию. Парадная дверь не заперта, и Лукас шагает внутрь, крепко держа
меня за руку.
В меня сразу же ударяет сигаретный дым, заполняющий горячим, тяжелым воздухом дом. Плавая в
нём, орава людей собралась в небольшой гостиной. Пол вибрирует под моими ногами от музыки, которая играет группа. Я знаю, что они близко, но не вижу их признаков.
Лукас медленно пробирается сквозь толпу. Я замечаю, что несколько знакомых лиц из школы
входят и удивляются при виде нас.
— Эй, мужик, — незнакомый парень хлопает Лукаса по плечу, встречая нас.
Наконец-то над головами толпы я замечаю Чада. Похоже, группа играет на открытом крыльце за
домом. Лукас останавливается и склоняется к моему уху, — Я собираюсь подвести нас поближе.
Держись за мной.
Я киваю ему, чувствуя его теплое дыхание на моем ухе, когда он потянул меня вперед.
Меня ударяют и толкают, но в итоге мы достигаем передней части толпы. Я остаюсь скрытой за
спиной Лукаса, когда мои глаза находят Роба Джарвиса, играющего громко, но не громче, чем в
клубе. Я могу действительно изучить Джарвиса. Его длинные, жилистые волосы собраны в низкий
"конский хвостик" и его футболка без рукавов открывает вид на трайбл-тату, соединяющаяся на его
худом бицепсе. Жилистое, долговязое тело. Я знаю, что это было его, когда возвращалась домой. Я
хотела позвонить Аполлону и спросить у него, о чём он говорил с Джарвисом. Но не позвонила
Аполлону, потому что ему это не понравилось бы. К тому же, него были новые телефоны с
разными номерами каждую неделю.
— Эй, это же новая девчонка, — рядом с собой я замечаю несколько девчонок с обеденного
стола Чада.
— Привет, — я нерешительно улыбаюсь им в ответ, подозревая их дружелюбие.
Они заглядывают мне за спину.
— Чад сказал, что ты приведёшь кое-каких подруг. Где они? — одна из девочек вопит мне.
— Они не смогли прийти. Вместо них я привела Лукаса.
Она осматривает Лукаса прежде, чем оценивающе взглянуть меня.
— Ты не похожа на лесбиянку, — она повысила голос, и часть её слюны вылетела в моем