Спасение Ронана
Шрифт:
Тут Арви помедлил в середине одного из самых своих любимых анекдотов про колеса для телег.
– Послушайте, – сказал он, слегка озабоченный, – вы не хотите стульями поменяться? А то от дыма из этой кухонной трубы ваши глаза что-то совсем влажные…
Пленник недвижно лежал на соломенном тюфяке спиной к холодной каменной стене небольшой камеры. Двигались только его глаза, пока он прослеживал изгибы сводчатого кирпичного потолка. Ни лучика света не проникало сквозь тяжелую деревянную дверь или заложенное кирпичами окно, ни один факел не пылал в ржавеющих стенных креплениях, и все
В камере царили сырость и холод, но пленник был счастлив. Так было лучше. Так было гораздо лучше. Он никак не мог припомнить, кто он такой или почему он здесь, но он точно знал, что быть в этой каменной клетке до клята лучше. Про последние недели он тоже особенно много не помнил, но кое-что все же задержалось. Повсюду розовые драпировки из миткаля и громадные пухлые подушки, покрытые розовым сатином. Да и вообще – теперь, когда он об этом думал, все там казалось ему розовым. Простыни и меха на просторной кровати, невообразимо глубокие ковры и даже маленький блямбль, которого та женщина всюду с собой таскала. Все розовое.
И та женщина! Подумав о ней, пленник вздрогнул. Она кормила его отборными лакомствами, пока они лежали в мехах, наливала ему игристое вино в немыслимо тонкие хрустальные бокалы и водила ладонями по всему его телу. Но все это было без толку – все-все. Это было не то, чего он хотел. Он не знал, почему, но она была не та женщина. И она не на шутку озлилась, когда он не откликнулся, не захотел ее знать. Но она была бледнокожая и чувственная, с жесткими карими глазами и ливнями рыжеватых волос, а у него перед глазами стояло видение воительницы с мечом в руке, ее стройная, почти мальчишеская фигурка, кожа, загоревшая чуть ли не до того же цвета, что и ее кожаный воинский наряд, темно-каштановые волосы, коротко подстриженные на эльфийский манер, и пара зеленых глаз, таких глубоких, что в них запросто можно было утонуть…
Пленник вздохнул, и глаза его затуманились, когда его мысли обратились к нему самому. Он не мог понять, почему он едва способен двигаться, почему его ноги кажутся такими тяжелыми, почему его мозг продолжает так барахлить. Впрочем, на самом деле это не имело значения.
Шикара еще несколько секунд понаблюдала через глазок в двери, а затем, плотно прикрыв металлический колпачок, стремглав понеслась по коридору. Что за бездарная трата времени! Просто клятство кровавое! Заколдованная, она битых пятьсот лет гнила в какой-то паскудной пещере под горами, а потом этот симпатяга, этот здоровенный чернокожий воин так удачно подворачивается и ее освобождает. Едва она на него взглянула, как тут же поняла, что ждет не дождется, чтобы показать, как она ему признательна. Отблагодарить его единственным способом, каким настоящая женщина может отблагодарить мужчину. Но разве это его заинтересовало? Да ни клята!
Что же с ним было не так? Выглядела Шикара по-прежнему. Ей совсем нетрудно было собрать небольшую свиту из симпатичных и очень мускулистых молодых воинов, готовых служить ей так, как ей было угодно. И за те недели, что прошли после ее освобождения, она обзавелась чудесным домашним хозяйством. Однако единственного мужчину, который Шикаре по-настоящему нравился, она не интересовала. Достаточно просто было бы применить магию, ввести его в более подходящее
Взбегая вверх по подвальной лестнице, Шикара нахмурилась. Несколько недель жизни в нежных объятиях роскоши не исправили положения, но, быть может, он станет сговорчивей после месяца-другого в холодной каменной клетке? На самом деле Шикара знала, в чем тут причина. Разум Ронана она читала как открытый пергамент. У него на уме по-прежнему оставалась та тощая сука-воительница – та, что была с ним, когда Шикара трансформировалась в свой прежний облик и когда пришел конец Некросу. Что ж, если он знает, что для него хорошо, а что плохо, ему придется забыть ту сучку.
Рассерженно распахнув дверь, Шикара быстро вошла в гостиную. Мелкий, ее любимый блямбль, лежал на кушетке. Он сразу уставил на нее громадные темные глаза и негромко затявкал от счастья. Шикара мрачно на него посмотрела. Это было очаровательное существо, и только полный ублюдок испытал бы желание взять его и пинком забить в мусорную корзину в другом конце комнаты.
Шикара взяла блямбля и пинком забила его в мусорную корзину в другом конце комнаты.
И в этот самый миг она вдруг осознала о неком настойчивом набухании у нее в голове, возмущении в ровных концентрических кольцах силы, которая ее защищала. Кто-то опять пытался ее выследить. Это было уже в третий раз за прошедшие несколько недель, и первым двум желающим Шикара выдала Противодействие, способное дотла выжечь средний мозг. Вот и прекрасно! Она была как раз в том состоянии духа, какое требуется для расправы с тем, кто осмелился вторгнуться в ее личную жизнь.
В дорого обставленной комнате южного города шестеро изящно одетых мужчин сидели вокруг прекрасно отполированного полукруглого дубового стола, наблюдая за тем, как закутанная в черную мантию старая ведьма в углу что-то бубнит и бормочет, а также добавляет разные порошки и жидкости в котел, булькающий на очаге. Затем котел засветился, и оттуда плавным потоком поплыл серебристый дым. Этот дым словно бы всасывался в самом центре гладкой белой стены, что располагалась лицом к шестерым мужчинам. Всасывая дым, стена тоже засветилась, и сверкающий вихрь красок стал распространяться из единственной точки в самом ее центре, пока вся поверхность стены не сделалась бурлящим психоделическим водоворотом.
Внезапно краски стеклись в движущийся образ молодой женщины, красивой, но гневной, которая грозно сверкала взглядом на шестерых мужчин. Прежде чем кто-то из них успел заговорить, она повелительно указала пальцем, и вспышка света, вырвавшись из стены, пронеслась по комнате, чтобы вонзиться в потрясенные глаза старой ведьмы. На краткое мгновение показалось, будто голова ведьмы вдруг выросла вдвое против ее первоначального размера, а затем она взорвалась, осыпая комнату и шестерых мужчин тысячами липких кусочков мозга. Молодая женщина улыбнулась и пробежала рукой по гриве рыжеватых волос, после чего снова обратила презрительный взор на мужчин. Ее глаза засияли волшебным светом, и пятеро мужчин окоченели от страха, однако шестой торопливо заговорил: