Спасение Ронана
Шрифт:
– Пли?
– Да, тебя.
– Шугайс!
– Дин будет подставной фигурой, ибо по нашим законам только воин может возглавить рейд. Но он сможет взять с собой всех, кого пожелает. Так что во всем, кроме названия, вожаком будешь ты.
– Ссалями?
– Потому что кое-кто в племени озабочен тем направлением, в котором Краг нас ведет. В тебе увидели наш лучший шанс бросить ему вызов.
– Хой, фуглюк?
– Нет, у тебя больше поддержки, чем тебе кажется. Но надо поторопиться. У тебя всего десять дней, чтобы спланировать рейд и подготовить презентацию, которая произведет впечатление
Мартин вдруг понял, что по кривой выбирается из Главного зала, а в голове у него бешено крутятся мысли.
Каким таким клятом ему предполагается за десять дней спланировать и организовать рейд? Для разведки потенциально перспективных зон им потребуется галера и команда, а в деревне нет ни единого воина, который захотел бы с ними отправиться. И в другие деревни обращаться тоже без толку. Дин и его репутация уже достигли культового статуса среди всех вагинов. Все просто безнадежно. Безнадежно.
«Нет, – подумал Мартин, шагая по темной туманной аллее, что вела к его хижине, – все гораздо хуже. Потому что когда мы сделаем нашу презентацию, не найдется ни одного человека, который нас не высмеет. Над нами и так уже насмехались. А это будет полный позор. Полный и окончательный. Будь прокляты Дин и его отец! И мой!»
Дойдя до хижины, он распахнул дверь, а затем резко остановился в проходе. Ибо внутри ярко освещенной гостиной оказался мокрый до нитки Дин, который с крайне остолбенелым видом сидел на стуле. А рядом с ним стояла спокойная, энергичная и совершенно потрясающая Клайра.
– Тебя-то мы и ждали, – сказала она, награждая его улыбкой, которая была как удар молнии. Мартин стал отчаянно подыскивать что-нибудь такое умное и любезное, но опять обнаружил, что его язык творит клят знает что.
– Брдык, глашк.
– Ну, раз так, думаю, все получилось, – отозвалась Клайра, теперь уже награждая его холодной улыбкой. – Значит, Дина выбрали кандидатом в вожаки рейда?
Мартин просто кивнул. Шея, по крайней мере, еще работала.
– Что, тогда тебе лучше делом заняться, – продолжила Клайра. – Надо еще массу всего распланировать, прежде чем завтра корабль выйдет в море.
Собрав в кулак всю силу воли, Мартин наконец-то взял власть над своим языком.
– Ну да, – отозвался он. – Только проблема в том, что даже если нам дадут галеру, ни один мужчина в команду не войдет.
– Мужчины тебе не понадобятся. У тебя женщины есть.
– Что? – В полном непонимании Мартин помотал головой.
– У тебя есть я, у тебя есть Камила и у тебя есть еще восемнадцать женщин, которых я обучила. Мы можем плавать на корабле, можем разведывать и можем драться. Это именно тот шанс, которого мы ждали. Мы идем с тобой, чтобы распланировать рейд, и если деревня не прислушается к нашей презентации, мы намерены взять корабль и отправиться в рейд сами по себе. Все ясно? Или есть проблемы?
У Мартина был только один-единственный способ ей ответить. Сделав шаг вперед, он протянул правую руку, и они обменялись рукопожатием за запястья, как воин с воительницей.
– Да будут море, меч и успех, – в традиционной вагинской манере произнесла Клайра, и Мартин эхом
Дин, сын Динхельма, вагинский воин и перспективный вожак рейда, упал в обморок.
ВЕЛЕНТАРИ
Созвездия северного неба были названы эльфами в течение Первой эпохи, когда и Галеадор, и Галкифер являли собой эльфийские царства, и смертному человеку еще только предстояло ступить на север от Великой реки Лено. В те дни эльфы были невинной расой, до слез простодушной. Этим объясняется весьма странная и любопытная природа названий упомянутых созвездий. Таких, к примеру, как Куникулус (Пушистенький Кроличек), Агнеллус (Масенький Барашек) и Агнус Комплексис (Огромадный Премиленький Барашек).
Созвездия южного неба, напротив, были названы весьма депрессивным астрономом из человеческой расы Тихо Сюрплясом, который, несмотря на свой необычайный талант в сфере наблюдения за звездами, был немного ипохондриком. Самые известные из этих созвездий, пожалуй, Инфектиус (Переносчик Болезней), Акне Мажор (Большой Болезненный Нарыв), Акне Минор (Маленький Красный Прыщик) и Фтириус Пубис (Лобковая Вошь)…
Пленник чувствовал себя очень неспокойно. Что-то было не так. Поначалу четыре холодные каменные стены камеры были приятной переменой после непристойных апартаментов той женщины, но теперь, когда он уже пробыл здесь довольно долго, они начинали на него давить. Он больше не чувствовал себя в безопасности и испытывал побуждение что-то с этим поделать. Но что?
Он встал с соломенного тюфяка и осмотрел заложенное кирпичами окно. Оно располагалось как раз на уровне его головы в противоположной от двери стене. Внезапно почти забытый гнев вспыхнул в пленнике, и он принялся яростно колотить кулаками по кирпичам.
Вскоре он, слегка задыхаясь, прекратил буйство и с мрачным сосредоточением на лице изучил кирпичную кладку. Затем он прошел к подносу, что лежал на полу у двери взял оттуда металлическую ложку и начал скрести известку между одним из кирпичей и оконной рамой. Пока он над этим работал, запримеченная им тонкая как волосок трещинка почти неощутимо углублялась, и в конце концов он смог вставить туда кончик ложки. Пленник немного помедлил, а затем повернул ложку, и небольшой кусок известки вылетел от щели прямо ему в нос.
Вздрогнув, он отступил на шаг и изумленно уставился на дырку размером с ноготь большого пальца, затем протянул к ней дрожащую руку. Теплый воздух из дырки тут же затеребил волоски на его пальцах. Тогда, привстав на цыпочки, он прижал к дырке глаз.
Отскочивший кусок известки вскрыл небольшую трещину вдоль кирпича, идущую вверх по диагонали. Сквозь эту трещину пленник смог увидеть крошечный клочок темного неба, в котором горела единственная звезда, красная как огонь. Он смотрел на этот далекий свет – смотрел, казалось, целую вечность, и в сердце у него поселилась тупая боль тоски. Он жаждал свободы, хотел оказаться снаружи, под ночным небом, и на ум ему снова пришел образ стройной молодой воительницы.