Спасение утопающих
Шрифт:
– Это вы меня, что ль, имеете в виду? Да ладно! – беспечно махнула рукой Даша. – Чего вы… Ну? И дальше что было?
– Да ничего особенного… Как вся эта история со школьной беременностью наружу начала вылезать, Ниночка Костика быстро к отцу спровадила, то есть к мужу своему бывшему. Он ее три года назад как оставил, в области теперь живет. Увела его от Ниночки бизнесменша какая-то, крутая сильно. Сам-то он простой инженеришка, скромный такой… А вот поди ж ты – съездил в область на семинар, да там и остался. Пригрела она его там, не отдала больше. Нина переживала – ужас! Чуть руки на себя не наложила.
– Зачем?
– Ну как это – зачем? Испугалась за него, значит. Он мальчишка добрый да на любви своей будто помешанный. Вот взял бы и привел Егорову вместе с тимофеевским приплодом к Ниночке! И попробуй выгони! Что бы она делать стала? Ее и без того уже трясет от страха! Вчера прибежала ко мне и плачет – говорит, Костик обратно сюда просится! Вы, говорит, не принимайте его в школу, Екатерина Тимофеевна! А как я не приму, скажи? Попробуй-ка теперь не прими вас! Что ты! Скандал сразу на всю область – право ребенка на образование нарушили…
– А с чего это вы взяли, что Наташа пойдет жить со своим приплодом, как вы говорите, к этой Ниночке? То есть к Нинель Николаевне, конечно?
– А куда ей деваться-то теперь, Дашенька? И пойдет, если позовут! И Ниночка противостоять этому не посмеет, это тебе не Валерка Тимофеев, чтоб кулаками перед бедной беременной девчонкой размахивать… Он-то своего Сашку быстро к стене приколол, как мотылька иголочкой! Даже в другую школу перевел – с глаз долой, как говорится. Тот потрепыхался сначала, конечно, а потом притих. Теперь и пикнуть не смеет насчет Егоровой… И я считаю, правильно это! Зачем парню себе судьбу ломать? Ну вот сама посуди. У него еще много времени впереди, чтоб детей завести…
– А Егоровой теперь что делать?
– А Егоровой головой надо было думать! А не другим местом! Ой, опять я… Прости, Дашенька, я не имела в виду…
– А в какую отец школу его перевел, Екатерина Тимофеевна? У вас что, разве не одна тут школа?
– Да в десятую! Куда еще-то? А школы у нас в городе целых три. Хотя тоже не велик выбор… А мальчишка он вообще хороший, Саша этот Тимофеев. Жалко мне его. Начитанный такой, без глупостей всяких. И учился хорошо. Сразу видно – дельный из него мужик получится, далеко пойдет… Да и Егорову мне тоже по-человечески жалко. Тоже девчонка хорошая…
– Да уж, страсти тут у вас прямо шекспировские! – вздохнула Даша.
– Ну да! А ты как хотела? Городок маленький, все на виду. Свечек особо держать не приходится – сразу ясно, кто от кого и когда забеременел. Здесь тебе не Питер… Ой, прости… Опять я…
– Да ладно вам! Чего вы извиняетесь все время, Екатерина Тимофеевна? – рассмеялась Даша. – Лучше расскажите мне, как в этом году ваши выпускники тесты по ЕГЭ написали? Баллы высокие были?
– А то! Конечно, высокие! – с гордостью распрямилась Екатерина Тимофеевна. – У меня вообще школа образцовая и преподаватели все отличные! Провинциальные школы, бывает, многим городским – элитным могут большую фору дать… Да это и всегда так было! Вот хоть матушку свою для примера возьми. С ходу в московский вуз поступила! Да и сейчас, с ЕГЭ этим тоже…
– Ага, перекосы! – вдруг встрял в разговор молчавший до сих пор Семен Ильич. – Вот через несколько лет сами увидите, как эти перекосы плавно распрямляться будут в нужную им сторону! Когда научатся чиновники от образования не просто тупо конверты вскрывать, а лазейки умные искать научатся… Вот тогда и посмотрите, кто лучше этот ЕГЭ сдаст! У кого денег больше будет, тот и баллов больше получит. Это сейчас пока все к ситуации настороженно присматриваются, а потом, когда к этому новшеству все попривыкнут и с ним смирятся…
– И что тогда будет? – с придыханием спросила Надежда Федоровна, округлив испуганно глаза. – За деньги эти баллы покупать будут?
– Ну, не так явно, допустим, как теперь бюджетные места в институтах покупаются, но близко к тому… Если сейчас денежки текут рекой в приемные комиссии, то потом они распределятся и по другим местам. И в школу такой ручеек тоже прибежит обязательно, вот учителя насобачатся детей на эти тесты натаскивать – и прибежит. Только знаешь, Кать, – хохотнул он вдруг весело, – времен тех прекрасных уж не увидеть ни мне, ни тебе…
– А я еще не собираюсь на пенсию уходить, Сема! – широко улыбнулась мужу Екатерина Тимофеевна. – И хорошо, что этот ручеек в школу прибежит! Давно уже пора в этом смысле и о школе подумать!
– Ну знаешь…
– А вот как вы думаете, этот самый ЕГЭ – это хорошо или плохо для нашего образования? А? Мне кажется, это само по себе очень замечательно… Правда, Катя? – снова неуклюже встряла в спор супругов Надежда Федоровна. – По крайней мере, ребенок от страха не растеряется? Сидит себе, на вопросы отвечает… И не волнуется… Ведь правда?
– Ну, кому до чего, а вшивому до бани! – рассердилась вдруг на нее Екатерина Тимофеевна. – Чего тут хорошего-то, Надь? Не все же такие эмоционально притухшие, как ты! Некоторым, наоборот, аудитория нужна, чтоб раскрыться! Чтоб способности свои показать! Глаза, как говорится, в глаза… Вот ты представь, как Пушкин, например, этот ЕГЭ стал бы сдавать? Кто бы его талант разглядел? Получается, что выигрывает здесь пустой по сути набор кроссвордной эрудиции, и все…
– Ну, не знаю… Мне кажется, с тестами как-то объективнее…
– Да не о том вы вообще сейчас говорите, милые дамы, совсем не о том! – загорячился вдруг Семен Ильич и ударил ладошками по столу и откинулся отчаянно на спинку стула…
Они и сами не заметили, как ввязались в долгий и никчемный спор о проблеме, волнующей в последнее время не только их, но и многие государственно-светлые и не очень светлые чиновничьи головы.
Даша слушала их с привычным уже ко взрослым разговорам скептическим равнодушием, мысленно рассуждая: «Вот же глупые эти старики, ей-богу… Откуда они-то знают, что хорошо, а что плохо? Можно подумать, им эти тесты-экзамены сдавать… Ишь как развоевались! Так горячо спорят, как будто их отсюда услышит кто. А ведь наверняка по другому поводу собрались! И даже понятно по какому – участие в ее судьбе принять. Подумать, как бы половчее отделить от нее, от этой судьбы, случайное плохое да приспособить вместо него закономерное хорошее…»