Спасение
Шрифт:
— Зависит от вопроса, — ответила Дениза, стараясь не нервничать.
Тейлор отвел взгляд, делая вид, что высматривает на лужайке енотов.
— А где отец Кайла?
Дениза знала, что он поинтересуется.
— Он нездешний. Мы были почти не знакомы. Кайл родился... случайно.
— Он знает, что у него ребенок?
— Я позвонила ему, когда забеременела. Но он прямо сказал, что не желает иметь с нами ничего общего.
— Он когда-нибудь видел Кайла?
— Нет.
Тейлор нахмурился:
— Как можно не заботиться о собственном ребенке? Дениза пожала плечами:
—
— Ты жалеешь, что вы не вместе?
— Конечно, не жалею, — немедленно ответила Дениза. — То есть мне бы хотелось, чтобы у Кайла был папа, — но только не такой, как тот тип. И потом, чтобы у мальчика мог появиться отец... настоящий отец... он должен быть моим мужем.
Тейлор понимающе кивнул.
— Теперь, мистер Макэйден, ваша очередь, — сменила тему Дениза. — Я все о себе рассказала, а ты не спешишь с откровенностями. Итак, рассказывай.
— Ты и так почти все знаешь.
— Ты еще ничего мне не сказал.
— Я сказал, что работаю строителем.
— А я официантка.
— Еще ты знаешь, что я пожарный-волонтер.
— Я в курсе с момента нашей первой встречи. Этого недостаточно.
— Но в общем, больше мне действительно нечего сказать, — изображая шутливое разочарование, возразил Тейлор. — Что конкретно ты хочешь знать?
— Я могу задать любой вопрос?
— Да.
— Тогда... — Дениза ненадолго замолкла, а затем взглянула Тейлору в глаза. — Расскажи о своем отце, — мягко попросила она.
Просьба Денизы испугала его. Он не ожидал этого и слегка напрягся: отвечать не хотелось. Почему бы просто не поболтать?
Тейлор заговорил не сразу.
Вечер был полон звуков: лягушки и насекомые, шуршание листьев. Луна стояла чуть выше деревьев, и в ее молочном свете изредка пролетала летучая мышь. Денизе пришлось придвинуться, чтобы расслышать.
— Мой отец умер, когда мне было девять, — прошептал Тейлор.
Дениза внимательно наблюдала за ним. Тейлор говорил медленно, словно собираясь с мыслями, и она видела, что он рассказывает неохотно.
— Он был не только моим отцом, но и лучшим другом... — Тейлор помедлил. — Знаю, это звучит странно: я был маленьким мальчиком, а он взрослым мужчиной, и все-таки мы дружили. Никто не смог бы нас разлучить. В пять часов вечера я уже торчал на крыльце и ждал, когда на дорожке покажется его машина. Он работал на лесопилке. Я мчался навстречу, как только отец выходил из машины, и повисал у него на шее. Он был сильный — даже когда я подрос, он не запрещал мне виснуть на нем. Я крепко обнимал его и делал глубокий вдох — даже зимой от отца сильно пахло потом и опилками. Он называл меня «малыш».
Дениза понимающе кивнула.
— Мама всегда ждала в доме, а отец, стоя во дворе, расспрашивал, чем я занимался днем и как дела в школе. Я рассказывал быстро-быстро, чтобы сказать как можно больше, прежде чем он войдет в дом. Я знал, отец возвращался усталым и ему хотелось поскорее увидеть маму, но он никогда не отталкивал меня — выслушивал до конца и лишь после этого опускал наземь, брал за руку и мы вместе шли в дом.
Тейлор вздохнул, изо всех сил стараясь думать о приятном.
— И каждые выходные мы ездили на рыбалку. Даже не помню, сколько мне было лет, когда отец впервые
Тейлор погрузился в прошлое.
— Я никогда не видел его сердитым, не слышал, чтобы он на кого-нибудь повысил голос. Если я плохо себя вел, достаточно было сказать: «Хватит, сын». И я переставал капризничать, потому что понимал, что он мною недоволен. Наверное, я просто боялся разочаровать папу.
Закончив, Тейлор медленно выдохнул.
— Судя по всему, твой отец был замечательным человеком, — сказала Дениза, поняв, что разбередила рану.
— Да.
Было ясно, что тема закрыта, хотя Дениза подозревала, что сказано далеко не все. Они долго стояли молча, слушая сверчков.
— Сколько тебе было лет, когда умер твой отец? — наконец спросил Тейлор.
— Четыре года.
— Ты его хорошо помнишь?
— Не очень. Не так хорошо, как ты. Помню отдельные картинки — например, как он читал мне сказки или как щекотал усами, целуя на ночь. Я радовалась, когда папа был рядом. До сих пор я каждый день жалею о том, что нельзя вернуть прошлое и исправить то, что случилось.
Услышав это, Тейлор испуганно обернулся к ней — Дениза попала в самую точку. Она всего в нескольких словах сумела сформулировать то, что он тщетно пытался объяснить Валери и Лори. Пускай они слушали с сочувствием, но ничего не понимали. Не могли. Ни одной из них не доводилось просыпаться с жутким ощущением того, что она забыла отцовский голос. Ни одна не хранила уцелевшую фотографию — единственное напоминание об отце — как зеницу ока. Ни одна не испытывала желания обнять маленькое гранитное надгробие в тени старой ивы.
Он понял, что нашел родственную душу, и во второй раз за этот вечер взял Денизу за руку.
Они молча держались за руки, слегка сплетя пальцы, и боялись, что слова разрушат чары. В небе лениво плыли серебристые, освещенные луной облака. Дениза, стоя рядом с Тейлором, видела, как играют тени на его лице, и чувствовала себя растерянной. На подбородке у Тейлора был маленький шрам, которого она раньше не замечала, и еще один — на левой руке, возле указательного пальца, похожий на давно заживший след от ожога. Если Тейлор заметил ее взгляд, то не подал и виду. Он просто смотрел на двор.
Стало немного прохладнее. Дениза отхлебнула чаю, прислушиваясь к гудению насекомых вокруг фонаря на крыльце. В темноте крикнула сова, на деревьях пели цикады. Вечер заканчивался, она это чувствовала. Он уже почти закончился.
Тейлор допил чай, побренчал кубиками льда в стакане и поставил его на перила.
— Я, пожалуй, пойду. Завтра мне рано вставать.
— Разумеется.
Но он все-таки еще стоял на месте целую минуту, ничего не говоря. Тейлор вспоминал, как выглядела Дениза, когда рассказывала ему о своих страхах. Упрямая и энергичная. Джуди тоже о нем беспокоилась, но разве ее тревоги похожи на те, что каждый день переживает Дениза?