Спасение
Шрифт:
Колеанна Паттерсон не спала. Обычно Алик воспринимал это как признак вины — человек с чистой совестью не будет бодрствовать в три тридцать ночи — но колыбелька с двухмесячным младенцем в её руках свидетельствовала в её защиту. Колеанна выглядела эмоционально и физически истощённой — словно не спала полгода, прорыдав большую часть этого времени. В её крошечной квартирке был беспорядок, дополненный запахами несвежей еды и вонью от ядовитых подгузников.
— Что вам ещё от меня нужно?! — закричала она,
— Хотим сообщить вам о том, что Перегрин Лекси, вместе со своей бандой, погиб сегодня вечером.
Женщина обречённо застонала, рухнув в большое кресло с порванной и грязной обшивкой. Малыш, которого она укачивала, проснулся, взвыв как маленький банши. К концерту тут же присоединился сосед снизу, стучащий по потолку и кричащий, чтоб ему дали хоть немного поспать!
— Мне нужно ваше содействие, — сказал Алик, дождавшись, когда какофония пойдёт на спад.
— Я ничего не знаю! Сколько, чёрт возьми, мне нужно повторить это, чтоб до вас дошло!
— Я не работаю на полицию Нью-Йорка, я сотрудник ФБР.
— В сортах полицаев не разбираюсь, — отмахнулась женщина.
— А зря, — улыбнулся Понедельник. — У меня гораздо больше рычагов влияния, чем у детектива Саловица.
Нарочито понурившийся инспектор угрюмо кивнул, незаметно показывая Алику большой палец в знак одобрения.
— Я ничего не знаю, — повторила она, словно эта мантра способна исправить все проблемы в её жизни.
Алик заколебался. Было очевидно, что любое, даже самое крохотное давление с его стороны приведёт к тому, что женщина упадёт на пол, свернувшись в позе зародыша — более плотно, чем даже в материнской утробе — и он не добьётся от неё столь нужных ему сведений.
— Я ознакомился с досье вашего покойного мужа, — начал он осторожно, — и знаю, что он был застрахован. Сумма небольшая, но она важна для вас с ребёнком, в вашем положении…
— Обломайтесь! — перебила его женщина. — Вот что сказали нам в юридическом отделе! «Это не несчастный случай — это убийство. Ебитесь как хотите!»
— К этому я и клоню. Я могу переговорить с коронером — и он классифицирует случившееся как несчастный случай. Как я уже сказал, ко мне прислушиваются.
— И что ты хочешь? — с надеждой в голосе спросила женщина. — Что я должна буду сделать?
— А ты быстро соображаешь, — улыбнулся Алик. — Мне нужно имя.
— Чьё?
— Жертвы. Я знаю, что люди Рейнера убили Рика, чтобы отомстить ему за какой-то его поступок.
— Возможно, — сухо кивнула она.
— А за что именно? Что он сделал для Джавида, что вызвало гнев Рейнера? Я знаю, что ты знаешь, — добавил он, заметив, что женщина собирается всё отрицать.
— Ты действительно можешь повлиять на страховую компанию? Ты действительно можешь это сделать?
— Да, могу. Да, сделаю. Но ты должна рассказать мне всё.
— Он должен был разобраться с какой-то сучкой. Он согласился на эту работу из-за меня — нам нужны были деньги. Джавид Ли хорошо оплачивает подобные услуги — не каждый возьмётся учить уму-разуму бабу.
— Что есть, то есть, — понимающе кивнул Алик. — Так кто она?
— Саманта Лехито. Джавид Ли хотел, чтобы ей доставили сообщение.
— А что именно она сделала?
— А какая разница? — искренне удивилась женщина. — Никогда этим не интересовалась. Ни я, ни Рик. Он был хорошим бойцом — он сделал так, как ему сказали. Отправил шлюху в больницу.
— Она выжила?
— Понятия не имею. Была жива, когда Рик закончил. Её электронный секретарь вызывал скорую.
— Отлично, — кивнул Понедельник.
Его электронный секретарь уже вывел данные Саманты на очки — она действительно была жива и находилась сейчас в реанимации одной из частных больниц Ямайки, где получала комплекс достаточно дорогих медицинских процедур. Это косвенно подтверждало, что Рейнер заботился о своём персонале — довольно осмотрительно с его стороны. Но это не особенно интересовало Алика — ему стало любопытно, что такого ужасного сделала Саманта Лехито, что заставило Джавида Ли послать Рика надрать ей задницу.
— Теперь страховка, — сказала Колеанна с мольбой в голосе. — Сделай то, что обещал. Я рассказала тебе то, что ты хотел знать.
Младенец в её руках начал извиваться, чувствуя волнение мамы. Алик вздохнул: эта женщина не заслуживала даже мышиного дерьма, но ребёнок был веской причиной сдержать обещание. «Проклятая баптистская мораль уроженца южных штатов, — улыбнулся он. — Последняя ниточка, связывающая меня с детством».
— Я загрузил сообщение в сеть Бюро, — сказал он вслух. — Коронер прочитает его утром.
Женщина облегчённо расплакалась.
Понедельник нахмурился. Возможно, он работает ангелом-хранителем на полставки, но подобные моменты всегда выбивают его из колеи.
* * *
— Дельфины, нашей-то, нету дома, — сказал Саловиц, когда они шли к порталу по практически пустым улицам.
— Да?
— У неё, вроде как, есть ребёнок, мальчик, по имени Альфред. Полковые опросили соседей — те, вроде как, слышали какие-то звуки, говорящие о том, что днём дома кто-то был, но к вечеру они стихли.
— Добавь в их список пропавших. И в список отслеживания.
— Ужо добавил.
Сотрудники Ямайской больницы, видимо, уже привыкли к заполночным визитам полиции Нью-Йорка — по крайней мере, так показалось Понедельнику, наблюдавшему за разговором между Саловицем и администраторшей, направившей их, без лишних формальностей, к лифту.
Стеклянная кабина лифта, пронзающая этажи слой за слоем, показалась Алику хорошей метафорой медицинской процедуры, хотя создавший это здание архитектор, вероятно, не предполагал ничего подобного. Ну а если и предполагал, то у него, видимо, было странное чувство юмора.