Спасенная инопланетным воином

Харт Хоуп

Ее глаза закатываются, и она снова теряет сознание. Несомненно, это было благословением, учитывая состояние ее ноги.

Ее длинные и темные волосы, спутанные и влажные, касаются моей руки, когда я поддерживаю ее за плечи. У нее тонкие черты лица, большие глаза и рот, который кажется слишком большим для ее лица. Эти пышные губы имеют голубой оттенок, и я призываю Рекси ускорить темп.

Мы недалеко от целительницы, хотя я теперь не успею добраться до Баликса до темноты. Я хмуро смотрю на неудобство в своих руках,

и мое сердце колотится быстрее, когда я замечаю легкую испарину у нее лбу.

Когда мы оказываемся на месте, я спрыгиваю с мишуа и бегу к маленькой хижине целительницы, и Сонис встречает меня в дверях.

— Мне нужна твоя помощь.

Своим прищуренным темным взглядом она окидывает женщину в моих объятиях.

— Я поняла.

Маленькое синее личико выглядывает из-за юбок, и я поднимаю бровь.

— Кто это?

Сонис жестом приглашает меня войти, и я опускаю голову, когда вхожу, мои глаза привыкают к тусклому свету.

Она ведет меня в комнату, которую использует для исцеления, весело оглядываясь на меня.

— Ты помнишь моего сына, Джавира.

— Я помню мальчика лет шести-семи. А это взрослый мужчина.

Мальчик, о котором идет речь, ухмыляется мне, обнажая просветы в зубах.

— Ты снова дрался?

Он отрицательно качает головой.

— Не-а.

— Тогда что случилось с твоими зубами?

— Они выпали.

Я хмурюсь от его тона, который наводит на мысль, что я задаю не самые умные вопросы, а затем вспоминаю. В отличие от моего народа, у которого зубы растут вместе с нами по мере взросления, у его расы два набора зубов.

Сонис указывает на маленькую кровать, и я укладываю на нее женщину.

— Где ты нашел такую женщину? — спрашивает она.

— В лесу. Ее нога застряла в ловушке вуальди.

Глаза Сонис становятся затуманенными, и она отворачивается, потянувшись за инструментами, которые она использует для исцеления.

Глаза женщины снова приоткрываются, мутные от замешательства.

— Где я?

— На исцелении, — говорю я. — Возможно, тебе снова захочется упасть в обморок. Это будет неприятно.

Сонис отталкивает меня локтем в сторону и прижимает чашку к губам женщины.

— Выпей это. Как тебя зовут?

Женщина подчиняется, и я вытираю несколько капель, которые стекают с ее губ.

— Бэт, — голос у нее сонный, и вскоре она снова теряет сознание.

Бэт. Простое, красивое, нездешнее имя. Я перекатываю его на языке, а затем отодвигаюсь от странной женщины, когда Сонис приступает к работе.

— Она недоедает, — говорит она, и я пробегаю глазами по телу женщины, прислоняясь к стене.

Ее тело тонкое и хрупкое, как будто она долгое время обходилась без пищи. И все же ее мускулы идеальные, подтянутые так, как я никогда раньше не видел.

— А она хорошенькая, мама, — говорит Джавир, и я чувствую, как уголки моих губ приподнимаются.

Сонис

улыбается сыну и возвращается к работе. К счастью, что бы ни было в отваре, которую она дала Бэт — я снова пробую ее имя на вкус — оно держит ее сознание под контролем.

— Ловушка нанесла некоторый ущерб. На это потребуется время.

Я киваю.

— Я пойду поохочусь.

Сонис открывает рот, чтобы возразить, а затем захлопывает его, благодарно кивая, и я бросаю последний взгляд на странную женщину, прежде чем развернуться и уйти.

БЭТ

Я просыпаюсь, задыхаясь от боли, которая поднимается вверх по моей ноге, заставляя меня корчиться.

— Не двигайся, — приказывает мягкий голос, и я приоткрываю глаза.

Голубая женщина. Я думала, что она мне померещилась. Глаза у нее жуткие — с вертикально вытянутыми зрачками. Она наклоняется вперед, и я чувствую, как мои глаза расширяются, когда я вижу тонкую рубашку, покрывающую то, что выглядит как три груди.

— Ты мне помогла, — выдавливаю я.

— Да. Меня зовут Сонис.

— А что у меня с ногой?

— Колотые раны очищены. Однако, возможно, у тебя повреждено сухожилие.

Я откидываюсь на комковатую подушку. Я и раньше повреждала сухожилия. Если все плохо, мне сделают операцию, как только я вернусь домой.

Я слегка приподнимаю голову, когда прохладные руки касаются моих ног. Потом ощущение пропадает, и женщина кладет мне под голову еще одну подушку, чтобы я могла видеть, что она делает.

— Твои ноги в плохом состоянии.

— Да, это что-то типа моей фишки.

Она промывает и перевязывает порезы на моих ногах, а затем проводит пальцами по утолщенной коже на кончике пальца.

— Я танцовщица, — говорю я, видя насмешливое выражение ее лица.

Она все еще выглядит озадаченной, но кивает и затем смотрит в сторону двери. Я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с воином, который спас меня.

Моя кожа покалывает от осознания, и, несмотря на мучительную боль, мои глаза путешествуют по его телу. Он огромный и мускулистый, с более длинными волосами, чем я обычно ожидаемо увидеть у мужчин. Его глаза светло-карие, выражение лица замкнутое, когда он смотрит на меня.

Длинный шрам проходит по его лицу сбоку, рядом с ухом, спускаясь к шее. Несмотря на шрам, его лицо красивое и странно притягательное.

Я прочищаю горло.

— Спасибо, что помог мне.

— У меня не было выбора.

Ну ладно.

— Ты мог бы оставить меня там, — замечаю я, и он просто слегка наклоняет голову, его глаза сужаются, как будто я особенно раздражающая дура.

— Ни один воин не оставил бы ребенка или женщину в такой опасности.

Его голос похож на низкое рычание, и я киваю, забавляясь вопреки себе.