Спаси меня
Шрифт:
– Испугал ежа голым задом! Все знают, что я к бару и на пушечный выстрел не подойду. Там другая Таня убирает.
– Вас реально всех Танями зовут?
– Да. Как в том фильме, знаешь: Стив, Стиви, Стиви О?
– Не знаю.
– Куда тебе!
– Да ты…
Сашка не успевает ответить. На поясе оживает рация:
– «Общий сбор в два сорок пять. Ждём шефа с «випами». Герман за яйца подвесит, если облажаемся».
– Ничего нового, – презрительно бросает
– Кто такой Герман? – интересуюсь, осмелев.
– Босс наших с тобой боссов.
– Тот, который в Москве?
Сашка замирает и с макушки до ног сканирует меня цепким взглядом, так, что неожиданно для себя я понимаю, за что этого шутника и балагура взяли в охрану.
– Откуда знаешь про Москву?
– Все говорят. – Я быстро нахожусь с ответом. Возможно, даже слишком быстро.
– Кто, все? – Не отступает.
– Все в городе. Говорят, «Точку» выкупил столичный бизнесмен. Отсюда и популярность.
– А…
Взгляд Сашки тускнеет.
– А Герман этот, значит, из наших?
– Из наших.
– Ясно. Ни разу его не видела.
– Твоё счастье. Он любит обедать розовыми кроликами.
– Поперёк горла встану. Я костлявая.
– Ничего, Гера обсосёт.
Довольный скабрезной шуткой, Сашка хохочет и не замечает, как я едва не спотыкаюсь о собственные ноги.
Гера???
Гера???
Неужели, тот самый?!
Глава 13
Моя униформа – чёрное трикотажное платье с белым хлопковым воротником. Очень удобное, кстати. Воротник отстёгивается. Каждый вечер я ношу его домой стирать. Платье тоже, но перед выходным.
Воротничок потихоньку подсаживается и начинает натирать шею. Особенно, если вспотею. На кухне иногда бывает жарковато, но сегодняшняя ночь точно даст фору предыдущим.
Я нервничаю. Боюсь пропустить Геру. Боюсь, что Гера окажется не тем самым Герой. Даю зарок, что если это не тот самый Гера, уйду.
Чёрт с ним, с деньгами. Проживём. Пойду на завод, там всегда люди нужны. Да и вариант обращения в областную газету ещё не до конца мною отброшен. Найду голодного, хваткого до сенсаций журналиста, и покажем Сволочкову кузькину мать.
Рошанский перехватывает меня, когда я третий раз за ночь драю общий коридор.
– Иди наверх. Помоги Нуркан.
То, каким тоном он этого говорит, подразумевает, что я должна знать, кто такой Нуркан. Уточнить – дать повод для ненужных комментариев.
Я загоняю ведро и швабру в небольшую
Жарко.
Через пару минут я узнаю, что Нуркан – это Шанель.
На мой вопрос охранник на этаже показывает на одну из дверей справа.
– Там.
Конечно, я стучу, а как иначе, удивляюсь, когда вижу Шанель, но быстро собираюсь.
– Ты чего тут? – спрашивает она недовольно.
– Артём Николаевич прислал помочь.
– Не нужна мне твоя помощь. Иди.
Нельзя мне уходить, точно не сегодня. Потому напираю:
– Может, в коридоре ещё раз пропылесосить?
– Не надо. Иди отсюдова.
Её «отсюдова» срабатывает для меня как красная тряпка.
– Рошанский сказал помочь, значит, буду помогать.
Я с силой толкаю дверь и под обалдевший взгляд Нуркан вхожу в кабинет.
Комнату.
Спальню.
Или сейчас так модно – кровать в кабинете?
К слову, стола я здесь не наблюдаю. Как и шкафов.
Есть кровать. Диван у противоположной стены. Небольшая барная стойка в огнях и хрустале. Тёмные стены и расправленная кровать криком кричат по какому назначению используется эта комната.
Я замираю на пороге, открыв рот, и прихожу в себя только когда слышу за спиной:
– Иди, говорю. Не надо тебе тут.
Меня поражает, как Нуркан говорит это. Оборачиваюсь и вместо злобы в раскосых глазах вижу тревогу.
– Иди, Таня.
Почти по-матерински. Настоятельно и с нажимом. И без обычного раздражения.
Мне как-то сразу перестаёт хотеться что-либо выяснять. Будто увидела не гостиничный номер – это же он, так? – а пыточную. Желание сбежать так сильно пульсирует в ногах, что я начинаю на месте приплясывать.
– Иди, – повторяет бывшая Шанель, и я понимаю, что больше никогда её так не назову. Даже про себя.
– Спасибо, – бормочу и стремглав выбегаю из комнаты.
Мне надо переварить то, что я сейчас увидела.
Стены давят. Запах клуба давит.
Тот сладкий дымок уже не кажется мне ванильным. Он пропах чем-то тяжёлым – тем, названия чего я ещё не знаю.
Мне двадцать два, и я девственница. Но я прекрасно представляю, что такое секс, знаю, как выглядит, но не знаю, как ощущается и пахнет. И вот, будучи совершенно неискушённой, я буквально прикасаюсь к нему.
Это комната для свиданий, не гостиничный номер.
Здесь не гостиница, а ночной клуб.
Люди здесь не живут, а проводят ночь.