Спаси меня
Шрифт:
Два года прошло с момента нашей последней встречи. Вернее, с того момента, как я подглядывала за ним в его последний день в школе. Он выглядит взросло с непривычно коротким ежиком тёмных волос и щетиной на подбородке. Раздался в плечах и вроде бы даже вырос – из своего укрытия мне не очень хорошо видно, тем более что он наполовину скрывается в машине и достаёт… сигареты?
Это что-то новенькое! В школе Тимур не курил, я точно знаю. Мальчишки из его класса периодически дымили за скамейками на стадионе, но Яворского среди них точно не было.
Теперь
Этого Тимура я не знаю. Для меня он выглядит незнакомо и слишком взросло. Уже не старший брат, скорее, друг отца.
У меня нет ни первого, ни второго, чтобы говорить точно, но ощущаю, что так оно и было бы, потому что мне быстро становится неловко. По сути, я подглядываю за взрослым.
Никогда бы ни подумала, что могу отвернуться от Тимура Яворского, но неожиданно для себя я это делаю.
И, как оказывается, очень вовремя, потому что вижу, как собачка прыгает в воду. И вслед за ней почти сразу в воду прыгает Вероника.
Я ещё не знаю, что такое омут, но на интуитивном уровне понимаю, что девочка попала в беду.
Вот она бежит по воде за собакой, которая плывёт за брошенным мячиком. Вот исчезает под водой, будто провалившись в яму. Но какая может быть яма на озере, которое исплавано вдоль и поперёк?!
Оказывается, бывает. Об этом я после прочитаю в книге.
Дно размывается течением и бьющими из-под земли холодными ключами. Купаясь, мы то и дело в них попадаем. Они как ледяные щупальца тянутся к ступням, и мы инстинктивно одёргиваем ноги, стремясь поскорее вернуться в тёплую воду. Когда такие ключи находятся рядом, они могут объединиться в один сильный поток, который может существенно повлиять на рельеф дна. Это не будет большая топь, но для маленькой девочки её может оказаться достаточно.
Я стартую, хотя пока ещё тоже считаюсь маленькой девочкой. Лечу к берегу, не задумываясь, насколько глубоко там может оказаться, и что сама плаваю так себе. Нырять умею, умею надолго задерживать дыхание, а плаваю с трудом. Вот такой парадокс, который в данный момент играет хорошую службу, потому что, забежав поглубже, я ухожу под воду неподалёку от того места, где в последний раз видела Веронику, и бесстрашно открываю глаза.
Дно действительно неожиданно и довольно быстро заканчивается. Я гребу руками по собачьи – единственный доступный для меня на тот момент стиль плавания, держащий на воде, словно поплавок.
Крутиться вокруг себя получается с трудом. Это не морская вода, которая выталкивает на поверхность, а пресная, тяжёлая и вязкая – об этом я тоже прочту позже. Но тогда мне отчаянно хочется заметить радугу Вероникиного купальника, и я всё вглядываюсь и вглядываюсь в озёрную твердь, как-то сразу понимая, что опоздала.
Надо
Проходит всего несколько секунд, прежде чем я в последний раз выкидываю перед собой руки, в отчаянной попытке что-либо нащупать. Я растопыриваю пальцы, и это происходит: нечто эфемерное, еле уловимое с правой стороны возле мизинца. Движение ли, мышечная судорога, последний вздох – до сих пор не могу подобрать правильного слова, но чувствую это и что есть мочи кидаюсь в ту сторону.
Яма реально оказывается глубокой. Настолько глубокой, что до конца лета пляж «Детский» закрывают для купания. К следующему году озёрное дно выровняют, а сейчас я вижу, как Вероника стоит на нём в полный рост, её глаза огромны, словно блюдца, руки отчаянно пытаются ухватить меня за палец.
Я ищу её по сторонам, а она оказывается внизу.
Вряд ли всё это заняло много времени. Может, секунд десять или пятнадцать. Но, наверно, до конца своих дней я буду видеть во сне смотрящую на меня со дна маленькую девочку. Ужас на её лице из памяти не сотрётся никогда.
Глава 6
И всё же я спасла Веронику. Ухватила за руку и дёрнула на себя. Сама пошла на дно, но девочку при этом вытолкнула наверх. Моего веса хватило и для этого, и для того, чтобы оттолкнуться ото дна ногами и всплыть.
На поверхность мы вышли одновременно. Дурацкая собака от радости залаяла, чем, возможно, и спасла нам жизни.
Их оказалось пятеро. Пятеро молодых парней одновременно рванули в нашу сторону: кто по берегу, кто с разбегу прыгнув в воду, поднимая большое количество брызг. Это последнее, что я запомнила, потому что почти сразу снова ушла под воду. По мне карабкались, цеплялись за голову, хватались за плечи: повинуясь инстинкту выживания, Вероника непроизвольно начала меня топить.
Воды я наглоталась так много, что на берегу меня довольно долго ею рвало.
Вокруг меня пронзительный девчачий рёв, радостный собачий лай и многоголосая мужская ругань, а я стою на четвереньках и блюю зелёным.
– Удавлю эту шавку, Ника! Удавлю, к чертям! Ты о чём думала, когда прыгала за ней в воду, а? Совсем мозги растеряла?
– Сука, я чуть в штаны не наложил, когда их головы над водой увидел. Утопленницы, мать их! Там же мелко должно быть!
– Должно. Но не было. Я даже не сразу понял, что произошло. Вот Ника есть, а вот её нет.
– Явр, там реально обрыв прямо у берега. Я проверил. Метра в два. Впадина, блять, марианская. Как девки не утопли, я вообще не понимаю, нахуй.
– А ну, заканчивайте ругаться!
– Извини. Правда, не со зла. Эмоции. Девчонки чуть не утонули.
– А как эта из зарослей рванула, а? Я сначала не понял, зачем. А она, оказывается, спасать кинулась. Как в грёбаном Малибу.
– Откуда только силы взялись? Худющая, как щепка. Ника её здорово притопила. Пока выуживал, думал поломаю.