Спаси меня
Шрифт:
— Когда я смогу увидеть девушку? — Я не хочу называть ее Лэджи, вдруг ее имя — ложь, как и все остальное, что он говорит.
— Возвращайся в свою комнату. Я позову тебя, когда буду готов.
С этими словами он вышел из гостиной, оставив после себя лишь резкий запах табака.
— Я не твоя, — тихо повторяю я. — Я никогда не буду твоей. Мейс — единственный мужчина… — Но я не могу закончить.
Слезы, с которыми я боролась несколько часов, хлынули по щекам, как незваные гости. Я поднимаю руку, чтобы вытереть их, и плачу от боли в разбитой
Ужин — это следующий раз, когда меня вызывают к Аранье. Он сидит во главе длинного стола из красного дерева, и, как в классическом фильме, по центру расставлены канделябры с белыми свечами, с которых капает воск по бокам на латунь.
Мое лицо опухло, но я не хочу этого скрывать. Я переоделась в белую рубашку и брюки из шкафа. Я с удивлением обнаружила, что брюки стали немного теснее, чем когда я была здесь раньше, но я списала это на то, что я была счастлива с Мейсом. Подняв подбородок, я отбросила все мысли о другой жизни. Моя жизнь закончится здесь, освободив девушку, о существовании которой я даже не подозревала, и покончив с жизнью монстра.
— Очень рад, что ты смогла присоединиться к нам, Амороса, — говорит он, не вставая.
Я не отмечаю то, что у меня было мало выбора в этом вопросе. Меня слишком отвлекает то, что он использует местоимение "мы". В этот момент в комнате находимся только мы с ним, но я знаю, что он что-то задумал. Я поняла это по тому, как он откинулся на обитую бархатом спинку своего богато украшенного деревянного кресла.
Я останавливаюсь у конца стола и выдвигаю подходящее кресло. Он выдаёт короткий смешок и тянется к своему маленькому стакану с виски.
— Никакие расстояния не отдалят меня от тебя. Ты моя.
Молчание стало моей постоянной реакцией на эти намеки на право собственности. Я бы хотела, чтобы он подошел достаточно близко, чтобы я отрезала ему член. Я приветствую его попытки сделать минет. Моя ненависть к нему — это расплавленная ярость, которая только и ждет выхода.
— Лэджи, — кричит он, хлопая в ладоши.
Я подпрыгиваю и быстро вдыхаю. Сердце бешено колотится, и я оглядываюсь по сторонам, не заботясь о том, что мои эмоции видны на моем лице. Я знаю, что меня это должно волновать. Любое открытое проявление привязанности — это прямая ответственность. Но я ничего не могу с собой поделать. Когда открывается дверь и в комнату входит миниатюрная девушка, мои глаза разгораются. Она двигается точно так же, как моя бабушка, только на десятки лет моложе. Откуда она взялась? Как он ее нашел? Может ли она быть моей родственницей?
Я отбросила эту мысль. Мейс помогал мне прочесывать маленькую центральную Америку в поисках следов моей семьи, и мы ничего не нашли.
— Hola, papacito! — Она оббегает стол и целует эту пиявку в щеку. Я с ужасом смотрю на это.
— Лэджи, ты же знаешь, что я тебе не папа. — В его голосе звучит теплая ругань, и мне приходится бороться с тошнотой, поднимающейся в желудке. Как ему удалось так
Девушка замирает на месте, поворачивается ко мне, ее темные глаза округляются.
— Сестра?
Я точно знаю, что у меня нет сестры, но все равно не могу устоять перед ее знакомым притяжением.
— Лэджи? — говорю я, поднимаясь со стула. — Я Джесса.
Ее тонкие брови сходятся вместе.
— Но…
Я продолжаю, не обращая внимания на сбивчивые слова Араньи.
— Я здесь ради тебя. — Я не говорю, чего я действительно хочу. Вместо этого я говорю самое важное. — Ты помнишь свою семью?
Она быстро моргает, и ее невинность так сильна. Я не могу позволить ему забрать ее, развратить, превратить в одну из своих девочек. В этот момент, несмотря на неослабевающую боль в моей душе по мужу, я клянусь спасти ее из этого места.
— Папасито забрал меня у сестер…
— Я нашел Лэджи у сестер Святого Сердца в Сальвадоре, — перебивает он, и я поднимаю на него глаза, ненависть пылает в моей груди. — Мне потребовались годы, но я нашел твою семью.
— Я искала много лет, но так никого и не нашла. — Я не могу скрыть антипатию в своем голосе.
— Пожалуйста, давайте присядем. — Он машет рукой вокруг стола, не обращая внимания на мое отвращение. — Разве ты не счастлива, моя любимица? Это доказывает, что у каждого есть кто-то в этом мире.
— Если бы только у тебя кто-то был. — Кислота капает с моего языка, когда я возвращаюсь на свое место, но это ложь. Мне не хочется причинять кому-либо боль, чтобы добраться до него. Я подойду к нему вплотную и буду причинять ему как можно больше боли, медленно вгрызаясь в него.
— Твоя сестра сердится на меня. — Глаза Араньи притворно печальны, и он поднимает брови, как будто я его ранила.
— Почему она сердится, папа? — Голос Лэджи такой приятный. Я смотрю, как она выдвигает тяжелый деревянный стул.
Я была милой девочкой в Майами, пока бандит не застрелил мою бабушку, когда она попала под перекрестный огонь конкурирующих наркобаронов. Меньше чем за год я стала тем, кем являюсь сейчас, — убийцей.
— Я забрал кое-что у твоей сестры. Что-то очень ценное.
— А ты не можешь вернуть? — Она смотрит на меня настороженными темными глазами.
— Боюсь, что нет, — говорит Аранья. — Боюсь, что эта драгоценность ушла навсегда.
Я скрежещу зубами. Я не хочу этого слышать.
— Надеюсь, мы скоро сможем поговорить, — говорю я, протягивая ей руку.
Ее глаза быстро пробегают по моему лицу, затем она опускает взгляд, как бы смущаясь.
— Что случилось?
— Тебя обидели, — тихо говорит она, и я вспоминаю свою побитую щеку и рассеченную губу. На полсекунды я задумалась о том, что надо вступить в схватку с Папасито. Но вместо этого я просто говорю: — У меня опасная работа. Со мной все будет в порядке.