Спаси себя сам
Шрифт:
С виска медленно стекала струйка пота. У него даже не осталось сил злиться, он просто отпустил ситуацию: пусть будет, как будет. Едва он это сделал, муха сразу улетела. Его облегчению не было предела. И снова открытие: он даже не знал и не представлял, насколько сильным бывает чувство облегчения, насколько оно по своей природе долгожданное, насколько оно потрясающее и упоительное. Как будто тебя целый час держали без воздуха и вдруг накачали полные легкие кислородом. Даже чувство полета появилось. Действительно, не передать, что с ним произошло за эти минуты. Постепенно он снова вернулся к размышлениям. Где он? Что с ним произошло? И что будет дальше? Он решительно ничего не мог припомнить. За этими мыслями его застали вошедшие люди. «Ну, наконец-то», – подумал он.
Ему начали что-то говорить, но, как оказалось, он перестал слышать. Что может быть ужаснее, чем живой, ничего не слышащий и недвижимый труп?! Человек в белом халате, видно, прочитал ужас в глазах
«Добрый день, Валерий, меня зовут Владимир. Вы упали с самолета и повредили обе ноги и позвоночник. Вам сделали операцию, которая длилась девять часов. Врачи сделали все, что могли, но… мы были вынуждены ампутировать вам обе стопы. А также была произведена сложная операция на позвоночник, но его не удалось восстановить. При встрече с нашими врачами на месте вашего падения вы еще разговаривали, но на момент операции мы увидели, что ваш спинной мозг полностью разорван. Мы предполагаем, что это случилось при транспортировке вас в больницу, впоследствии вы потеряли слух, способность говорить, а также всю связь с двигательным и дыхательным аппаратом. Скорей всего, спинной мозг был сильно поврежден при падении, а когда вас везли сюда по ухабистой местности, он разорвался полностью. Нам искренне жаль, но на данный момент мы вам больше ничем не можем помочь. Вашего друга мы оповестили, что вы очнулись, он скоро приедет».
Что можно еще добавить после этого? Какая новость может огорчить еще больше? Валерий лежал в шоке, и теперь даже проделки мухи казались ему такой мелочью. За что ему все это? От кончиков пальцев рук и ног постепенно начало пробираться какое-то чувство. Оно все ближе подбиралось к центру тела, и, когда оно добралось до сердца, Валерий понял: это было тотальное горе. И ни слов, ни мыслей ему уже не нужно было. Это было ниже самого дна, худшее, что он только мог представить. Тем временем люди, еще немного пообщавшись, стали выходить из палаты. И тут у Валерия началась паника: его снова покидают, он беспомощен, ему нечем дышать, точнее, что случилось с дыханием, он так и не понял. Стоп, он написал, что потеряна связь с дыхательным аппаратом… что это значит? «Это значит, что я подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. А где же тогда маска?» Вопросов у него было множество, но как их задавать, не понятно.
Он лежал и долгое время не понимал, что делать. Наступила апатия, хотелось просто умереть. Жалость к себе проникла в каждый сосуд и капилляр его тела. Он хотел вырваться из этого уже ненужного, неподвижного футляра, но не мог. Видно, еще не время ему покидать это тело.
Неизвестно, сколько длилось его упадническое состояние. Он даже не знал, ночь сейчас или день. Потеряв внутреннюю опору, он не мог опереться на что-то внешнее. Возможно, прошли сутки, прежде чем Валерий принял ситуацию. Теперь, немного отойдя от навалившейся беспомощности, он начал думать, что ему делать дальше.
Оценивая свое положение, он постепенно успокоился и даже осознал, что не так давно его полностью обуял страх, но он с ним обязательно справится и, более того, через полгода выйдет из этой больницы на своих ногах. Он мог бы поспорить, что сделает это, хоть на миллион долларов. После этого Валерий решил зря времени не терять и назначил себе временные медитации, пока не поймет, какой у него будет график. Медитаций будет три в день, и каждая продолжительностью по два часа, таким образом шесть часов в день он будет медитировать и восстанавливать свой организм. В итоге через полгода он будет намного сильнее, чем был до этого. За исключением одного: у него уже нет ног. Но ничего, сейчас это поправимо: у него будут самые современные киберпротезы, и в брюках никто не поймет, что он инвалид. Стоп, опять не то: он в любом случае не инвалид, инвалидность она ведь в голове, а у него с головой все в порядке. Хорошо хоть, мыслит так же ясно, как и раньше. А теперь – за медитацию…
* * *
Спустя полчаса к нему пришел Георгий Родионович Удальцов, начальник их секретной правительственной организации. Валерий был его вторым замом… да, скорее всего, именно был. Впервые в жизни Валерий так сильно обрадовался появлению босса. Видно, это отразилось в его глазах, так как по лицу начальника скользнула еле заметная улыбка. Родионовича, скорее всего, предупредили, в каком состоянии его подопечный, так как он держал в руках клипборд с листами бумаги и ручку. Валерий отметил, что его босс немного осунулся, хотя на свои пятьдесят восемь он выглядел неплохо. Похоже, давление со стороны президента страны дает о себе знать. Ведь они летели в Италию, чтобы поймать эту Настю, которая занимается осознанными сновидениями. После того, как с самолетом приключилась поломка прямо в воздухе, им пришлось спрыгнуть с парашютами, и Валерий, который во время прыжка подумывал, а не замочить ли своего босса, сразу получил кармический удар в виде перелома позвоночника и потери обеих ступней. Он просто не смотрел на землю, а под ноги попались торчащие вверх камни…
Удальцов поздоровался, хотя знал, что Валерий не услышит и не ответит ему, сел на стул, улыбнулся и начал писать. Тем временем Валерий продолжал медитировать, так как у него уже была поставлена цель: через полгода выйти из больницы на своих ногах. А если цель правильно выставлена, то и действия будут соответствующие. В таком расположении духа человек не может бездельничать, он будет заполнять действиями любую освободившуюся секунду. Прошло около сорока минут с начала первой медитации, и Валерий уже почувствовал некий сгусток силы и уверенности в себе. Относительно общих человеческих возможностей, этот сгусток был еще очень слаб, но это ведь только начало. Он будет медитировать каждый день, ведь ему известны возможности подобных техник. Во-первых, внимание должно быть полностью зафиксировано в одной точке, не сдвигаясь ни на секунду. Во-вторых, это нужно проживать эмоционально: ощущать то действие, которое человек хочет привлечь в свою жизнь. И чем качественнее «проживаешь» это действие, тем с большей вероятностью оно случится. Около двадцати лет Валерий занимался медитациями и прекрасно знал свою силу и способности в этой сфере. Поэтому у него сформировалась железная установка, что полгода каждый день по шесть часов медитации – и он выйдет победителем из этой борьбы.
Родионович дописал свое послание и развернул клипборд так, чтобы Валерию было удобно читать.
«Валера, привет. Знаю, что медики уже сообщили тебе о твоем состоянии. Оно оказалось наихудшим из возможных, кроме, конечно, смерти. Ты теперь не ходишь и даже не можешь двигаться, легкие у тебя тоже не работают самостоятельно, поэтому ты на искусственной вентиляции. Когда делали операцию, пришлось тебе пробить трахею и вставить трубку с подачей воздуха. Почему ее оставили, я особо не понял: врачи меня загрузили своими терминами, так что это тебе объяснят в процессе, ведь тебя это интересует. Также тебе ампутировали обе стопы, говорить и слышать ты не можешь из-за повреждения нервов. Извини, тебе не позавидуешь, но ты должен держаться. Сейчас, после беседы, я уеду искать дальше нашу беглянку, а тебе придется пока полежать здесь. Думаю, через неделю, когда шок пройдет, тебя заберут в нашу клинику. Могу в одном обнадежить: тебе попробуют вживить имплант, с помощью которого ты сможешь общаться. Об этом более подробно узнаешь позже. Если тебя интересуют какие-то вопросы, попробуй их задать взглядом. По-другому пока никак».
Валерий перечитал это два раза и прикрыл глаза. Родионович убрал клипборд, глядя на его мимику. Ни один мускул на лице Валерия не дрогнул: он и не мог дрогнуть, так как главный нерв, отвечающий за мускулатуру лица, был перебит. Он только повращал глазами и уставился на своего начальника потухшим взглядом. Родионович снова принялся писать, и через минуту Валерий прочитал:
«Что ж, я по глазам читать не умею, и мы так ничего не добьемся. Мне пора идти, а ты не падай духом, встретимся через неделю. Пока».
Валерий моргнул глазом – это единственное, что оставила ему фортуна. Родионович поднялся, взял его за правую руку в знак приветствия и удалился. Вот так жизнь расставляет все на свои места: бывает, что обратные действия находят виновника через десятки лет, а бывает, что сразу лупит со всей силы, чтобы человек понял свою ошибку и начал жить иначе.
* * *
Валерий лежал на койке и чувствовал себя отработанным материалом. Лучше бы он потерял психическое здоровье и съехал с катушек, чем остался бы неподвижной массой при здравом рассудке. Он вспоминал, как упал, как его пронзила острая боль… Ну почему он в тот момент не сконцентрировался и не увидел тех торчащих из земли камней? Ведь с вниманием у него никогда не было проблем. Вероятно, ему кто-то помог потерять бдительность, именно с целью оставить его в таком положении, как сейчас. Хотя… он не верил во все эти сказки, что есть другие миры и параллельные реальности, что кто-то за ними наблюдает… бред все это. И эта странная особа, Анастасия, запудрила им всем мозги, испортила его карьеру, и по ее милости он теперь лежит здесь, прикованный к кровати. Его вновь обуяла злость. Как он хотел отомстить Насте за это! Вена на виске стала более выпуклой и начала пульсировать с бешеной скоростью. Тут его аппарат жизнеобеспечения начал пищать, но он, конечно, этого не слышал и только увидел вбежавших докторов, которые начали проводить с ним разные манипуляции. И странное дело: он заметил, что, когда врачи прикасались к нему, он не чувствовал этих прикосновений. А как же история с мухой? Лишь потом он узнал, что только кончик носа остался чувствительным, как будто нарочно для того, чтобы муха смогла его мучить.