Спаси свою дочь, бывшая!
Шрифт:
От горечи глаза начинает печь.
Я стараюсь не проявлять эмоции, давить их внутри себя, но они снова и снова накатывают, и вот теперь сменяются безудержной яростью, которую тут же хочется вылить на голову Суворова.
– И что дальше? – спрашиваю звенящим голосом, вскинув голову и посмотрев на бывшего.
Надо же какой скромный. Даже сесть не решается, хотя ещё вчера нагло похитил меня.
– Дальше? – Кажется, Суворов теряется. Ничего себе! Такой весь из себя стальной и независимый, но сейчас напоминает растерянного мальчишку.
– Ну да. Что дальше, Суворов? Ты говоришь, что понимаешь… какие дальнейшие действия? Я не могу познакомиться с ней, верно?
– Для начала ты должна узнать о ней больше.
Суворов всё-таки проходит к свободному стулу, присаживается и потирает виски.
– Как я тебе уже говорил ранее – Варю собирались отдать на удочерение за границу после того, как ты написала отказ. У них ничего не получилось из-за её болезненности. Тогда ещё никто не понимал, в чём дело.
– И все пять лет ты просто молчал. Делал вид, что матери у Вари нет. Правда?
– Ты можешь хоть раз послушать, а не плескаться ядом? – рычит Суворов.
– А ты можешь перестать обвинять меня в том, чего я не совершала на самом деле? Я не писала никакой отказ от дочери. Очнись ты уже ото сна и пойми это. Я бы никогда не смогла отказаться от собственного ребёнка. Неужели ты сам не понимаешь?
Это было так ужасно, но я снова пропускаю всю боль через себя. Мне отказывались отдавать тело ребёнка, но Суворов разобрался с врачами. Мы похоронили дочь рядом с отцом Александра, погибшим за несколько месяцев до неё.
– Пусть меня похоронят с ней. Я так не могу! Так нельзя! – кричала я и рвалась к могиле, но Суворов крепко прижимал меня к себе.
Помню, что он остался со мной на ночь, приносил воду, пичкал успокоительными и обнимал. Всю ночь обнимал, пока я пыталась уснуть и вскрикивала от кошмара, рыдала от накатывающего ужаса. А потом я прогнала его, отправила к жене. Я не хотела видеть его рядом, потому что он предал нас с дочкой и из-за его предательства всё случилось.
– Я говорю по факту, но я склонен поверить тебе и готов проверить эту теорию. Утекло слишком много воды, но если ты действительно говоришь правду, мы найдём тех, кто это сделал.
– За пять лет ты не попытался докопаться до правды, а теперь вдруг решил сыграть в благодетеля и помочь мне? Почему?
– Потому что я не хочу, чтобы ты ложилась в мою постель и считала меня врагом, если придётся это сделать.
– Этого никогда не будет, - отчеканиваю я.
– Какая же ты упёртая! С меня хватит. Ты всегда умела выводить меня из себя, но никогда не слушала. Мне это надоело.
Суворов подскакивает на ноги и спешит покинуть кухню.
Вот и поговорили.
А ведь мне ещё хотелось высказать, что он так отвратительно относится к собственной жене и ничуть не постыдился сказать ей, что придётся спать со мной. И почему он подумал именно об этом? Есть куча других способов забеременеть без контакта. Можно обратиться к специалистам, чтобы провели необходимые процедуры, но мне не хочется рожать ребёнка вот так… ради спасения другого.
Карина возвращается на кухню и косится на меня, словно это я виновата в истерике бывшего.
– Что не так? Я не собираюсь, как ты, выполнять все его указания. И спать я с ним не буду, ты можешь не переживать, - высказываю я.
– Я не переживаю. Мне нет дела до того, с кем спит Александр. Это его право.
– Серьёзно? Вы женаты пять с половиной лет, и ты терпишь его измены? Ты считаешь, что это нормально? Чем он запугал тебя?
Карина только глухо посмеивается и качает головой.
– Он не запугивал меня. Почему ты сделала такие выводы? Я уважаю Александра и каждое его решение. Он прекрасный человек. И… если тебе интересно, то мы развелись сразу после случившегося с вашей дочерью. Александр позволил мне остаться жить здесь, потому что родители выгнали, узнав о разводе. Пойти на работу я просто не могу, потому что… Впрочем, неважно. Ты можешь не переживать. Мы с Александром друзья, как брат и сестра, но мы не женаты. И даже когда были женаты… у нас ничего не было. Если ты понимаешь, о чём я говорю.
Глава 4
Голова раскалывается от этой ненормальной семейки, поэтому после завтрака я ухожу в отведённую мне комнату и стараюсь не высовываться. Где-то наверху сейчас находится моя дочь, но я не знаю, как познакомиться с ней. И когда мне позволят это сделать? Сказать правду сразу? А если я не смогу принять её?
Включаю телефон, и мне сразу же звонит Юлька.
– Катя, привет! Что у вас случилось вчера? Марат с самого утра был сам не свой, разнос такой устроил всем, а потом уехал. Ты что отказалась выходить за него замуж? Вы поссорились?
– Юль, привет! Не тараторь, пожалуйста. Голова очень болит. Мы с Маратом не ссорились. Я не говорила ему «нет», потому что он не делал мне предложение. У нас, вообще, не получилось встретиться. Ты только не разводи там панику, ладно? Я пока всего объяснить не смогу, но я в другом городе. И моя дочь, возможно, жива.
Я говорю «возможно», потому что до сих пор сама не могу поверить. Я не знаю, как такое возможно. Как? И я не видела её пока, хоть по фотографии действительно понятно, что она похожа на меня.
– Вот дела. Катюша, ты как там себя чувствуешь? С ума сходишь, наверное?
– Нормально. Терпимо. Бывало и лучше, но ничего, я справлюсь. Мне нужно во всём разобраться. Надеюсь, Марат не станет делать преждевременные выводы и психовать попусту.
– А я-то как на это надеюсь, он тут штрафы раздавал налево и направо. Хорошо, что меня не коснулось, но я в шоке. Таким разъярённым я его никогда не видела. Думала, что всё… Ты на работу не пришла, а он злой такой.
У меня выходной должен быть, но напоминать об этом сейчас не стану. Мы с Юлькой ещё немного разговариваем, а потом я прощаюсь с ней, пообещав, что как только разберусь во всём сама, обязательно расскажу ей.