Спасибо за то, что ты есть

Малышкина Ольга

Сашка просмотрел запись за последние сутки. К сожалению, видео с камер хранилось ровно один день, а потому нельзя было сделать вывод, случайно ли он оказался тут или с недавних пор живёт поблизости и делает покупки в этом магазине. Оставалась призрачная надежда на память охранников и кассиров. Эта смена не смогла вспомнить с точностью. Вроде уже видели, а может, и кажется. Что было неудивительно, магазин был хорошо посещаем. Сашка изъял запись и поехал на работу.

В отделе сделал фотографию с одного из кадров, прогнал по базе. Вот он. Кургузов

Антон Владимирович. Один срок за групповое изнасилование несовершеннолетней, четырнадцатилетней девочки, после освобождения ещё по двум эпизодам проходил подозреваемым, но семьи отозвали заявления… Горбатого могила исправит, раз закон не настолько суров…

– Старый знакомый? – спросил коллега, увидев мрачный взгляд Сашки, устремлённый в компьютер, и профессионально быстро ухватив содержание.

– Очень старый, Димон, – ответил Сашка.

– Помощь нужна?

– Нет. Сам управлюсь.

– А это что? – он кивнул на листок бумаги на Сашкином столе.

– Рапорт об увольнении. На всякий случай. Передашь куда следует, если случай случится.

– Ты что задумал, Сашка? – тихо спросил Дмитрий.

– Да пока найти его. А там по обстоятельствам.

Сашка переписал адреса и телефоны семей девочек, отказавшихся от обвинений, данные о последнем месте проживания Кургузова. Далеко от их района, но он мог снимать квартиру поблизости, если, конечно, вчерашний эпизод не был чистой случайностью.

На работе он опять задержался допоздна. Рано утром снова зашёл в магазин, смена была новая. Взглянув на фотографию, одна из кассирш воскликнула:

– Так это ж ухажёр Вероникин.

– Вероника у нас кто? – боясь спугнуть удачу, спросил Сашка.

– Тоже на кассе, на сегодня отгул взяла.

– Адрес.

Потом позвонил в отдел, сказал, что, видимо, чем-то отравился, от унитаза отойти не может.

Глава 6

Вероника жила в соседнем доме. Сашка сел на скамеечку у подъезда. Он был уверен, что кассирша уже позвонила ей и предупредила о его интересе. Значит, если «ухажёр» был дома, то сейчас выйдет. Если же не выйдет в течение десяти минут, то можно и подняться в квартиру.

Он вышел. На спокойно сидящего на скамейке парня внимания не обратил. Сашка небрежно вытянул ногу, тот споткнулся. Собрался выругаться, Сашка молниеносным движением заломил ему руки и надел наручники. Повёл прочь от подъезда, крепко ухватив под локоть.

– Я не понял, чё за беспредел?! – возмутился тот.

Сашка молчал.

– За мной ничего нет, начальник, не того схватил, – голос звучал уже не так уверенно.

Сашка довёл его до своей машины, открыл заднюю дверцу, кивнул головой, «приглашая».

– А чё удостоверение не показываешь? Так не положено, – проворчал Кургузов, в голосе появились панические нотки.

Сашка заблокировал дверцы и, всё так же не произнося ни слова, вырулил со двора и поехал в направлении МКАДа, затем свернул на ближайшее шоссе и погнал машину за

город.

Мужчина на заднем сиденье продолжал что-то говорить, перечислять возможные версии своего «задержания», гадать, кем мог быть Сашка, он не слушал. Зазвонил его телефон. Димка из отдела.

– Да, Димон.

– Сашка… – Дмитрий помолчал, – ты ведь вчера сдал табельное?

– Сдал, конечно. Чтобы убить, мне оружие не нужно, если ты об этом.

При слове «убить» Кургузов судорожно всхлипнул.

– Хорошо… – Дмитрий помедлил, – позвонишь потом с инструкциями. И… помни, что у тебя любимая жена и сын.

– Конечно. Я только о них и помню.

Он ещё несколько раз сворачивал на дороги поменьше, пока не въехал в лесной массив.

Лишь теперь повернулся назад. Лицо мужчины успело за это время стать землисто-серого цвета.

Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза.

– Я что… дочку твою, что ли… – наконец нарушил молчание Кургузов.

– Тогда ты был бы уже мёртв.

– А так у меня что, есть шанс?

Сашка молчал, продолжая мрачно разглядывать своего визави.

– Но ведь тебе с рук это не сойдёт, – предпринял тот ещё попытку.

– Ошибаешься. Я много чему научился с момента нашей встречи.

Кургузов опять уставился на его лицо, мучительно морща лоб.

– Можешь не напрягаться. Это было давно. У меня были годы на тренировки. Судмедэкспертиза зафиксирует только остановку сердца по неизвестной причине. Мне давно хотелось проверить этот удар на практике, а не в теории. Так что выбирай.

– Между чем и чем? – пролепетал Кургузов.

Сашка достал из бардачка планшет, из него – листы бумаги и ручку.

– Пишешь признание на всё, что натворил один или в компании, подробно и чётко формулируя мысли, с датами и деталями. Напомнить некоторые?

– На пожизненное хочешь раскрутить?

– Я же сказал, что у тебя есть выбор. Можно всё закончить сейчас. Причём этот вариант лично меня устроит больше. Этот же вариант тебя ждёт, если в суде откажешься от показаний.

– Освободи руки, буду писать.

– Хватит тебе одной.

Сашка перещёлкнул наручники, освободив Кургузову правую руку, а левую пристегнув к дверце.

– Может, я левша, – проворчал тот.

– Ты правша, – спокойно ответил Сашка, подвинул планшет с бумагой и ручкой, сам вышел из машины.

Телефон снова зазвонил. Отец. Они редко разговаривали вот так, на расстоянии.

– Сын, Таня мне рассказала… Я хочу знать твои намерения.

– Они уже осуществляются.

Сашка на физическом уровне ощутил, как отец напрягся.

– Пап, он пишет признания, то, чего ты испугался, делать не пришлось.

– А ты бы… сделал?

Сашка вспомнил, как тряслась от ужаса Таня у него за спиной, представил, как несколько мужиков насиловали четырнадцатилетнюю девочку, сломали ей здоровье и жизнь и вышли на свободу через шесть лет… И других, кто не отважился заявить, не веря в справедливость…