Спасите меня, Кацураги-сан! Том 12
Шрифт:
Такидзава совсем поник. Видимо, озвучив все симптомы, решил, что ему уже никто не поможет.
— Не беспокойтесь, Такидзава-сан, я уже начинаю понимать, в чём проблема. И поэтому у меня к вам будет просьба. Я хочу, чтобы вы дообследовались. Сейчас же сдадите мочу и кровь, направления вам выдаст моя медсестра. А к концу сегодняшнего приёма вернётесь ко мне. Больничный я вам выдам на период лечения, когда будет ясен диагноз.
— Точно! — воскликнул он. — Моча! С мочой всё очень плохо!
Так… Вот теперь всё действительно сложно. Кожа, нервная
— Кацураги-сан, мочу точно нужно сдать, я поэтому заранее её и принёс, но… Может быть, вы посмотрите? — спросил Такидзава.
— На что? На мочу? — удивился я.
— Да, — кивнул он. — Думаю, вас это сильно удивит. По крайней мере, я сегодня утром просто одурел!
— Хорошо, доставайте, — кивнул я.
И каковым же было моё удивление, когда из сумки пациента появилась банка с мочой. С сине-фиолетовой мочой!
— Э-э-э… — тихо протянула Сакамото Рин.
— Вот и я о том же! — воскликнул Такидзава Хидео. — Будто я краску выпил!
Вот теперь до меня дошло, что происходит с моим пациентом. Одного цвета мочи мне хватило, чтобы догадаться. Такой специфический оттенок моча приобретает только в одном случае.
— У вас это впервые, Такидзава-сан? — уточнил я.
— Да, раньше этих симптомов вообще не было, — ответил он.
Я активировал «анализ» и внимательно осмотрел его тело. Никаких нарушений, кроме дистрофии в нервной системе мне обнаружить не удалось. Опять же не хватило «молекулярного анализа». Но я и без него понял, в чём проблема.
— Вы всё равно сдадите анализы, Такидзава-сан, но причину вашего состояния я уже определил. Скорее всего, у вас болезнь Хартнупа.
— Хартну… Чего? — удивился он. — А это ещё что такое?
— Это — врожденное генетическое заболевание. Чаще всего оно проявляет себя в детстве, но… В вашем случае наблюдается поздняя манифестация. Это состояние, при котором нарушается обмен аминокислот. А аминокислоты — это кирпичики для белков. А белки — то, что является основой любого живого организма. Без них мы не можем функционировать.
— Кацураги-сан, скажите прямо… — напрягся Такидзава. — Это смертельно, да? Ведь если болезнь генетическая, то её и вылечить невозможно?
— Успокойтесь, уверяю вас, критического вреда она вам не принесёт. Правда, полностью излечить её нельзя — в этом вы правы. Основная проблема вашего организма — это триптофан. Аминокислота, от которой зависит большое количество процессов в организме. Она-то у вас в кишечнике и не обрабатывается. А точнее, обрабатывается, но не до конца. Превращается в токсические вещества, которые вредят нервной системе.
— А что мне тогда делать? Может, диету какую-нибудь стоит соблюдать? — поинтересовался он.
— В первую очередь отныне вам стоит избегать прямых солнечных лучей, — начал объяснять я. — Это из-за них у вас на коже лица, шеи и рук появляются высыпания и пузыри.
— Благодарю вас, Кацураги-сан, успокоили, — выдохнул мужчина. — А что делать… с эмоциями?
— Мысли мои читаете, Такидзава-сан. Для этого вам длительное время придётся принимать антидепрессанты и успокоительные. Я выпишу вам все необходимые препараты, но всё же загляните к нашему психиатру — Макисиме Сакуе. Он очень хороший специалист, сможет вас сориентировать.
Такидзава Хидео несколько раз поклонился и покинул наш кабинет.
— Ух, — протянула Сакамото Рин. — Я сильно удивлена. Не думала, что моча может так менять цвет. Нет, я, конечно, слышала, что она бывает бесцветной или красной из-за кровотечения. Или же зелёной при гонорее и других бактериальных инфекциях. Но чтоб сине-фиолетовой! Это что-то совсем уж из ряда вон!
— Понимаю вас, Сакамото-сан, — усмехнулся я. — Поверьте, я с этим заболеванием знаком, но, увидев такой цвет, сам жутко удивился! Но ничего. Это хоть и генетическая поломка, но не смертельная. Качество жизни она ему портить будет, но при соблюдении всех рекомендаций он мало чем будет отличаться от других людей.
Следующая часть приёма прошла относительно спокойно. Однако под конец пришло самое главное ходячее бедствие.
— Кацураги-сан! — воскликнул Кондо Кагари. — А я уж решил, что вы навсегда остались в Австралии!
— Не дождётесь, Кондо-сан, — улыбнулся я. — Как у вас тут дела? Много работы?
— Да не то слово! Вы уж простите, что я к вам сразу с вопросом, хотя вы только что вернулись. Но уже возникла проблема, — начал тараторить Кагари. — Вот представляете, не было вас — и пациентов сложных не приходило. А стоило вам появиться — и вот вам, пожалуйста!
— Кондо-сан, короче, — попросил я. — Что там у вас?
— Брадикардия, — пожал плечами он. — Обычно пациенты приходят с повышенным пульсом, и там-то всё ясно! Пульсурежающих препаратов — куча. А вот с брадикардией беда. Что посоветуете?
— Пульс у пациента какой? — уточнил я.
— От тридцати до пятидесяти колеблется, — заявил Кондо Кагари.
— Ох, ты ж… — с трудом сдержал ругательства я. — Этого нужно точно класть.
— Отказ написал, представляете? Не хочет ложиться.
— Вы хорошо объяснили последствия? С таким пульсом он может однажды не проснуться. Сердце остановится или кровообращение в органах нарушится, — объяснил ему я.
— Я всё это уже сказал ему. Всё равно — отказ написал, от госпитализации пока что отказался. Говорит, ему нужно неделю или две решить все свои дела, а после этого уже сможет лечь, — ответил Кондо Кагари.