Спасите наши души!
Шрифт:
— Берите свой инструмент и за мной! — крикнул Сенхариб Сабаху.
— У меня же не трейлер-операционная, — попытался возразить Диб, но ему вновь пришлось встретиться с недобрым взглядом Адана. — Прихватите все, что у нас есть, — шепнул он Кате с Николаем, — и постарайтесь сыграть свои роли убедительно, вы санитары-волонтеры, прошедшие медицинские курсы.
— Не беспокойтесь, — шепнула Катя. — Медицинская подготовка у нас на уровне. Все будет в порядке. Вот только времени жалко.
— А что с этим поделаешь? Я тоже здесь не по своей воле.
Катя с Зиганиди складывали на носилки все, что только можно было взять в машине из медицинского оборудования, затем подхватили их и понесли в дом.
Раненый адмирал лежал на террасе. Грудь его неровно вздымалась. Раны закрывали скомканные окровавленные полотенца. Диб склонился над адмиралом, проверил пульс, заглянул в глаз, приподняв веко. Сбросил полотенца, стал осматривать раны.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Сенхариб.
— Его нужно в реанимацию, — поднял голову Сабах. — Доставим на борт плавучего госпиталя. Там есть все необходимое. Операционная, аппарат искусственной вентиляции легких, персонал, инструментарий…
— На борт плавучего госпиталя? — оскалил зубы полевой командир. — Чтобы ты его потом оттуда в Дамаск отправил? Только не говори мне, что ты не узнал адмирала. Будешь оперировать здесь. Спасешь — получишь много денег. Нет — пристрелю вместе с твоими людьми. Ясно?
— Но тут нельзя оперировать. Здесь нет условий, — взмолился Сабах. — Я давно не практиковал. Это безумие.
— Война всегда безумие, — рявкнул Адан. — Будешь делать то, что я тебе скажу, если жить, конечно, хочешь. А я по глазам вижу, смерти ты боишься.
Сабах сдался, вытащенный из кобуры пистолет был убедительным аргументом, к тому же у Адана были глаза человека, способного убивать без лишних колебаний.
— Хорошо, несите его в дом.
Катя с Николаем при помощи боевиков положили не приходящего в сознание адмирала на носилки и потащили в дом.
— Кладите его сюда, разденьте, — отдавал указания Сабах.
Хусейна положили на мраморную столешницу, предварительно застелив ее свежей простыней. Стали разрезать на нем одежду.
— Он потерял много крови, давление ни к черту, сердце того и гляди остановится, — быстро говорил давно не практиковавший хирург.
Катя уже установила стойку, прикрепила к ней прозрачный пакет с консервированной кровью, ловко вколола иглу в вену. Николай обрабатывал края ран дезинфицирующим раствором.
— Оба ранения проникающие, не на вылет, — сообщил он Сабаху.
Медик стоял, выставив перед собой руки, Катя натягивала ему на кисти латексные перчатки.
— Будем делать без анестезии. — Сабах взял зажим-расширитель. — Остается надеяться, что адмирал не придет в себя прежде, чем мы извлечем пули.
Расширитель вошел в рану. Диб сжал ручку и блестящим штырем с делениями стал осторожно прощупывать рану, определяя, далеко ли находится пуля. Раздался тихий скрежет металла о металл.
— Глубина раны десять сантиметров.
В это же время Сенхариб расспрашивал итальянку, как все произошло и кем являются люди, попытавшиеся убить адмирала. Итальянка знала не так уж много, к тому же память работала у нее выборочно. Мария, естественно, не стала уточнять, что пули, засевшие в груди Синдбада-морехода, были выпущены ее неверной рукой.
— Они хотели его убить, но я убила их. Это просто кошмар. Раньше я никогда никого не убивала, — всхлипывала Мария.
Все остальное она обрисовала вполне правдиво. Особенно ее впечатлил взрыв флотского катера.
— Они бы его уже вывезли, если бы не взрыв. Кто его уничтожил? Ваши люди? — Мария посмотрела на полевого командира.
Сейчас в голове она проигрывала два варианта. Первый — адмирала не удастся спасти. По здравому рассуждению, такой расклад молодую итальянку устраивал — никто и не узнает, что она случайно укокошила перебежчика. За убитых спецслужбистов можно будет рассчитывать на благодарность Сенхариба, которого, как она знала, с адмиралом многое связывает. Не зря же в мобильнике по количеству звонков имя этого полевого командира стояло на одном из первых мест. Именно под гарантии полевого командира Хусейн и рванул к повстанцам из лагеря сторонников Асада. Второй вариант — адмирал будет спасен. Зная характер Исмаиля, она могла рассчитывать на прощение. В конце концов, если бы не ее выстрелы, адмирал уже оказался бы на том свете, его казнили бы без суда и следствия похитители.
Катя с Николаем переглянулись, когда Мария рассказала о взрыве военного катера. Это была «их тема», скорее всего экипаж катера стал жертвой очередной суперсовременной морской мины-хамелеона. Сенхариб пока вел себя спокойно, стараясь не мешать давно не практиковавшему хирургу, а Катю с Николаем он вообще не воспринимал всерьез. Они были для него всего лишь обслуживающим персоналом при хирурге.
Сабах осторожно просунул в отверстие расширителя пинцет. Послышалось скрежетание металла по металлу.
— Соскакивает, соскакивает… — комментировал он то, что происходило в глубине тела пациента.
— Если с ним что-то случится… — напомнил Сенхариб, но продолжать не стал.
Наконец Дибу удалось ухватить засевшую в теле пулю, он рывками стал извлекать ее из раны. Мария побледнела так сильно, словно пулю извлекали из нее, а не из ее любовника. Сабах победно улыбнулся и поднял пинцет, в котором сжимал окровавленную пулю, после того, как полюбовался на нее, положил на мраморную столешницу и вставил в кровоточащую рану дренажный тампон.
— Будет адмиралу подарок, когда очнется, — улыбнулся Адан. — Есть у меня двоюродный брат, он все пули, которые из него достали, с собой носит, как сувениры. И пуль этих целая дюжина.
Сабах перевел дыхание, занялся другой раной. Теперь он чувствовал себя уверенней, подзабытое мастерство восстанавливалось. И тут, как назло, случилось худшее.
— Сердце остановилось, — сообщила следившая за дисплеем аппарата для измерения давления Катя Сабурова.
Сабах чертыхнулся, схватился за ручки дефибриллятора, приложил пластины к груди адмирала, дал разряд. Тело под действием электрического тока выгнулось, затем расслабилось.