Спасти Фейт
Шрифт:
Любопытно, подумал Бьюканан, понимает ли все это тот, с кем он назначил встречу на сегодня? Тот, кого он уже предал. Впрочем, предательство в этом городе всегда прекрасно оплачивалось. Но каждый продолжал цепляться за кресло, пока не стихнет музыка. Сенатор, конечно, огорчится. Что ж, придётся и ему разделить участь всех остальных.
Внезапно Бьюканан почувствовал неимоверную усталость. Ему не хотелось садиться в машину, не хотелось лететь на самолёте, но делать было нечего. Долг есть долг. «Неужели я по-прежнему принадлежу к классу филадельфийской прислуги?»
Только тут Бьюканан
— Вам просили передать привет, — сказал тот. Все считали его водителем Бьюканана. На самом деле он был человеком Торнхила, обязанным опекать Бьюканана и пристально следить за всеми его действиями.
— И вы, пожалуйста, предайте мистеру Торнхилу самые искренние мои пожелания. Пусть живёт долго и не стареет ни на день, — ответил Бьюканан.
— Произошли важные изменения, о которых вам следует знать, — ровным голосом сообщил «водитель».
— А именно?
— Локхарт сотрудничает с ФБР с целью свалить вас.
У Бьюканана закружилась голова, и он испугался, что его вырвет.
— О чем это вы, черт возьми?
— Эта информация только что получена от одного из наших оперативных агентов внутри Бюро.
— Это означает, что они схватили её? Заставили работать на себя? — «Точно так вы поступили со мной».
— Нет, она сама пришла к ним.
Бьюканан едва сохранял спокойствие.
— Расскажите мне все, — попросил он.
«Водитель» выдал в ответ поток лжи, смешанной с правдой и полуправдой. Каждое слово он произносил с одинаковой, хорошо отработанной искренностью.
— Где сейчас Фейт?
— Исчезла. Залегла на дно. ФБР ищет её.
— Много ли она успела им рассказать? Следует ли мне готовиться к отъезду из страны?
— Нет. Игра только началась. И похоже, на основании того, что она им выложила, ещё нельзя предъявить обвинения. Рассказала им обо всем процессе, пояснила, как он осуществляется, а вот кто в него вовлечён, пока умолчала. Однако это не означает, что они не могут начать преследовать кого-то на основании выводов, сделанных из полученной от неё информации. Но им следует соблюдать крайнюю осторожность. Их мишени — не какие-нибудь там гамбургеры в «Макдоналдсе».
— И почтённый мистер Торнхил понятия не имеет, где находится Фейт? Надеюсь, хотя бы в этом случае шестое чувство не подведёт его?
— На этот счёт у меня нет информации, — ответил мужчина.
— Скверно же обстоят дела в разведывательном управлении, — иронически заметил Бьюканан, выдавив улыбку. Полено в камине, громко затрещав, выплюнуло на экран комок пенистой слизи. Бьюканан наблюдал за тем, как этот плевок, испаряясь, медленно сползает по сетчатой ткани. Деваться некуда, существованию его пришёл конец. В этом явно просматривается некий символ его собственной судьбы. — Может, мне стоит попытался отыскать её?
— Нет, теперь это не ваша забота.
Бьюканан уставился на водителя. Неужели этот идиот действительно только что сказал это?
— Да, но не вас отправят в тюрьму.
— Все будет нормально. Все получится. Продолжайте то, что начали.
— Мне нужна полная информация, вам ясно? — Бьюканан отвернулся к окну и наблюдал за реакцией «водителя» в зеркальном
На улице было темно, никакого движения не наблюдалось, лишь знакомое цоканье белок, прыгающих по деревьям с ветки на ветку в надежде на выживание. В такой же игре задействован и он, Бьюканан, только более опасной и жестокой, чем прыжки по скользкой коре деревьев высотой в тридцать футов. Вот ветер начал раскачивать их кроны, издавая низкий завывающий стон, который слышишь порой в каминной трубе. В комнату вместе с порывом ветра просочился горьковатый дымок.
«Водитель» взглянул на часы.
— Через пятнадцать минут надо выезжать, иначе опоздаем на самолёт. — Он подхватил портфель Бьюканана, развернулся и вышел.
Роберт Торнхил всегда проявлял крайнюю осторожность в контактах с Бьюкананом. Никаких телефонных звонков — ни в дом, ни в офис. Личные встречи обставлялись так, чтобы не вызвать ни тени подозрения, в местах, за которыми сложно вести наблюдение. Уже самая первая встреча вызвала у Бьюканана непривычное чувство беспомощности перед собеседником, что в обычной жизни случалось с ним крайне редко. Торнхил совершенно спокойно, с непроницаемым видом представил веские доказательства противозаконных сделок Бьюканана с членами конгресса и высокопоставленными чиновниками; прослеживались связи даже с Белым домом. Все было записано на плёнку: обсуждения схем голосования, способов обойти законы, откровенные разговоры о том, что их ждёт после ухода в отставку, и какое и в какой именно форме они получат вознаграждение. Людям из ЦРУ удалось распутать сложную паутину подставных фондов и корпораций, созданных Бьюкананом для передачи денег чиновникам.
— Теперь будете работать на меня, — без обиняков заявил ему Торнхил. — Продолжайте делать то, что делали, до тех пор, пока моя сеть не станет крепче стали. И тогда вы отойдёте в сторону, чистенький, как младенец, и в игру вступлю я.
— Меня упекут в тюрьму, — возразил Бьюканан. — И никакие прежние заслуги мне не зачтутся.
Торнхил, как вспомнил теперь Бьюканан, проявил признаки лёгкого раздражения:
— Простите, если выразился не совсем ясно. На кону не тюрьма. На кону ваша жизнь. Вам остаётся работать на меня или расстаться с жизнью.
Бьюканан побледнел, но все ещё не сдавался:
— Государственный служащий угрожает мне убийством?
— Я особый государственный служащий. Я работаю в экстремальных обстоятельствах. И это оправдывает многие мои поступки.
— Мой ответ тот же. Нет.
— Вы говорите и за Фейт Локхарт? Или мне следует проконсультироваться с ней?
Эти слова произвели на Бьюканана впечатление разорвавшейся бомбы. Он понял: Роберт Торнхил не шутит. В манерах, внешности и речах этого джентльмена не было и намёка на шутку. И если порой он произносил нечто вроде: «Извините, но ничего не поделаешь», то на следующий день ты мог расстаться с жизнью. Торнхил очень осторожный, целеустремлённый, сосредоточенный и безжалостный человек. Так тогда подумал о нем Бьюканан. И ему пришлось пойти на сделку. С одной целью — спасти Фейт.