Спасти Колчака! «Попаданец» Адмирала
Шрифт:
По знаку ротмистра солдат высыпал ее содержимое на стол — со звоном рассыпался презренный желтый металл, что души людские соблазняет. Чего там только не было — монеты разных стран, обручальные кольца, серьги и перстни с бриллиантами, цепочки и прочая всячина. Явно не купленное и даже не краденное, а, скорее всего, отобранное у беспомощных или убитых жертв.
— Это мародер, господа! Мародер! И убийца! Как вас величать прикажете? — Ермаков пристально посмотрел на белого как мел подполковника.
— Начальник контрразведки подполковник Сипайлов, — глазки у офицера бегали по сторонам, он всячески старался избежать прямого взгляда.
—
— К поручику Насонову его! Вытрясти все из этой сволочи, в мерах не ограничиваю! — десантники тут же подхватили воющего Сипайлова под руки и выволокли из салона.
А Ермаков достал платок и тщательно обтер руки — в литературе о Сипайлове шел сплошной негатив, причем и белые, и красные единодушно называли его не иначе как душегубом. Константину минуты хватило, чтобы прокачать этого типа, можно было и не читать — все палачи трусливы и всегда жертв своих обирают. Таких убивать надо как бешеных собак…
Солдат брезгливо сгреб золото со стола и вопросительно посмотрел на ротмистра — «что с ним делать прикажете».
— Завтра этого мародера и убийцу повесим принародно, а золото на грудь прицепим. Пусть его невинные жертвы с того света порадуются! — Ермаков скрипнул зубами и повернулся к Скипетрову.
Тот уже стоял у стенки, вытирая платком сочившуюся изо рта кровь. Рядом застыли два солдата, не сводя с генерала настороженных глаз.
— Свободны, братцы! Оставьте нас с их превосходительством побеседовать, — после брошенных Ермаковым слов все присутствующие поспешно покинули кабинет.
— Присаживайтесь, Леонид Николаевич, — Ермаков радушно показал на стул напротив себя и сам уселся за стол.
Небрежно скинул на пол генеральский револьвер и аккуратно пододвинул к Скипетрову золотые монеты и фотографию. Затем прикурил папиросу и негромко произнес:
— Давайте расставим все точки над «i». Но сначала ответьте всего на один вопрос — кому должны служить русские офицеры? Отечеству или атаману Семенову?
Скипетров затравленно посмотрел на Арчегова, вытер кровь с разбитой губы и тихо прошепелявил, сплюнув на пол осколки зубов.
— А разве Сибирское правительство есть Россия?
— А вы случаем не еврей, Леонид Николаевич, чтоб вопросом на вопрос отвечать? Ну да ладно, я вам отвечу. Идея единой и неделимой России накрылась медным тазом. Причем с грохотом! У белого движения просто нет сил, чтобы победить сейчас красных. Дай бог самим поражения избежать. Что же говорить о принуждении в «единую Россию» всяких поляков, прибалтов и прочих, за которыми Антанта стоит — прикажете еще с ними воевать, чтоб до кучи было?
Ермаков подчеркнуто аккуратно затушил окурок в пепельнице. Затем расстегнул бекешу и откинулся на спинку стула.
— Сейчас выбор для нас только один — или быть проглоченными советской властью, или создать нормальное правительство независимого государства. По примеру тех же поляков и прочих там эстонцев. И тем самым сохранить надежду на будущий реванш. Не знаю, как вы, но для многих лучше встать под бело-зеленое знамя, чем подыхать в канаве либо жевать горький хлеб на чужбине. К тому же правительство у нас есть, и вполне легитимное — все эти его министры еще год назад приняли декларацию о независимости. А сейчас мы просто к ней вернулись.
— А атаман
— Абсолютно верно, хоть и говорили вы с сарказмом. Удержать в порядке территорию от Байкала до Тихого океана, а это добрая четверть, если не треть Российской империи, он не сможет, несмотря на все его дарования. К тому же уже сейчас очень многие считают его не более чем вульгарным самозванцем. Впрочем, такой же самозванец и адмирал Колчак.
— И вы в этом числе…
— Дерзите? — Ермаков широко улыбнулся. — Это хорошо. Вот только вы ошибаетесь. Чин у меня старый, императорского производства. А как только положение выправится, я с удовольствием скину с себя должность командующего действующей армией. Причем сибирских войск уже достаточно, до десяти тысяч бойцов, плюс корабли и бронепоезда. Думаю, через месяц это число более чем удвоится, и я еще не беру в расчет армию Каппеля и войска на Дальнем Востоке. Так что наша Сибирская императорская армия фикцией не является, это вполне боеспособный организм, в чем чехи уже убедились.
Скипетров только покачал головой, снова вытер кровь и с тоскою посмотрел на ротмистра.
— А вот вы, Леонид Николаевич, и есть самый натуральный самозванец. Генеральский чин от Семенова получили. Каково это чины от бывшего есаула получать?! Прямо шайка-лейка какая-то, друг другу чины щедро присваиваете. Каков был ваш чин в императорской армии?
— Подполковник, командир 170-го Молодеченского пехотного полка 43-й пехотной дивизии. Полковника получил при Керенском.
— Хороший чин, что ж его стыдиться. Почему-то все жаждут генералами стать, адмирал их прямо наплодил — на сотню солдат по генералу поставил. И атаман Семенов по этому порочному пути пошел. Сам чинами оброс, как барбос репейниками, и окружение его таково. Нет бы остановить, так сами в этом его поощряете — дай, батька, нам чинов повыше! Мы тебе осанну споем, а ежели прикажешь, то и спляшем. И что же? Начальник контрразведки мало того, что трус и мародер, так вы его на преступления толкаете тем, что на все творящиеся безобразия глаза прикрываете. Вам больно на такое смотреть. По принципу поступаете — он, конечно, сукин сын, но наш сукин сын. И какие же вы после этого вершители судеб всей России…
— Будто у вас таких нет, — тут же огрызнулся Скипетров.
— Есть, — охотно согласился Ермаков, но добавил: — Попрятались сейчас сволочи, затаились. Вчера три десятка расстреляли, а двух офицеров повесили. И еще полсотни в штрафную роту законопатили — рядовыми бойцами вину кровью искупать. Там сейчас даже бывший генерал есть и офицеров уйма. Но всего суток хватило, чтоб всех в чувство привести. А завтра ваших солдат в порядок приводить будем — перед строем Сипайлова повесим, а тех, кто меня тут допрашивал, в штрафную роту отправим.
— И меня? — изумленно спросил Скипетров, сжав окровавленный платок в руке. И тут же громко выкрикнул: — Да я в декабре семнадцатого года в Иркутске с юнкерами первым против красных пошел!
— И их же бросили, сбежали, свою шкуру спасая! Свидетелей тому уйма, я не поленился, многих опросил.
Константин размял папиросу, чиркнул спичкой и закурил, хладнокровно наблюдая, как сдулся Скипетров — против фактов переть трудно.
— Я могу вас отправить, согласно приказу военного министра, в штрафную роту, не доводя дело до суда. Если же вы желаете оспорить мой приказ, то вас ждет разбирательство в военно-полевом суде…