Спасти Москву! Мы грянем громкое Ура!
Шрифт:
Арчегов в бессилии откинулся на подушки — на лбу выступили крупные капли пота. Колчак встревожился — он не одобрял решение врачей перевезти раненого в Крым, но таково было желание самого военного министра, да и монарх не возражал.
— Выпей воды! — адмирал протянул стакан, но Арчегов махнул рукою, отказываясь, и умоляюще посмотрел.
— Дай лучше папиросу, всего колотит — курить хочется, аж мочи терпеть нету!
— Тебе нельзя! — отрезал моряк.
— Так ранение не в легкое, в голову. Нога еще не зажила, вставать больно — при чем здесь курение?
— Хорошо, войду в твое положение. Но только одну, больше не проси, не дам!
Колчак вздохнул с притворной суровостью. Он имел разговор с доктором, прежде чем войти сюда, и получил разрешение на выдачу больному пары папирос, но не больше.
Адмирал извлек из кармана коробку и наделил страждущего длинной и душистой «турчанкой», предупредительно запалил спичку и с улыбкой смотрел на трясущиеся от нетерпения пальцы Арчегова, что сминали картонный мундштук.
— Жить хорошо! — выдохнул густой клуб табачного дыма генерал и с самым довольным видом снова откинулся на подушки. На щеках появился румянец. — Меня трясло, будто на иглу подсел, а сейчас ничего, отпустило. Спасибо, от «ломки» прямо колбасило…
— Ну, ты и скажешь, мой друг! — покрутил головою Колчак. — По отдельности вроде каждое слово понятно, а все вместе белиберда получается. Хотя, суть вроде уловима, и то по интонации!
Адмирал сам закурил папиросу, а заодно пододвинул к Арчегову хрустальную вазочку, что могла послужить пепельницей, и присел в кресло рядом с кроватью, задумчиво смотря на военного министра, что с упоением затягивался папиросой.
— Гадаешь, зачем я тебя попросил прийти, Александр Васильевич? Ломаешь голову?
— Гадать не нужно, и головой страдать тоже. Я старый морской волк, — усмехнулся Колчак. — Дело у тебя срочное и важное, раз рискнул меня оторвать и вызвать. Это раз! И касается оно тех предложений, что сделали нам англичане. Государь мне на то особо намекнул. Это два! Ну а три — у тебя на кровати справочник «Джейн» лежит, да еще с закладками. Значит, ты кое-что присмотрел, а потому я просто жажду выслушать твои соображения. Ибо без них, как я понимаю, Вологодский средств на покупку кораблей не выделит.
— Не даст, это точно! — пожал плечами Арчегов. — Да и эти ассигнования с боем вышибать придется, скажу честно. Вся штука заключается в том, что флот в ближайшие десять, а то и пятнадцать лет мы усилить не сможем. На покупку новых кораблей денег не будет, да и обходятся вдвое дороже, а своих мощностей не хватит. Восстановление верфей и заводов дело долгое и затратное. Нет, на эсминцы мы потянем, ну парочку крейсеров осилим, но это все! Однако на крупные корабли можно не рассчитывать, только на те, что у британцев выцыганим по дешевке. И тут нужно не обмишулиться, выпросить самое нужное для нас из самого лишнего для них. Вот посмотри, я тут закладку сделал — подобрал тебе сладкую парочку, гуся и цесарочку. Надеюсь, они тебе понравятся.
Колчак взял в руки британский справочник по флотам и раскрыл его, тут же онемев от удивления —
— Это розыгрыш, Константин Иванович?!
— Нет, Александр Васильевич, все предельно серьезно. Именно эти корабли требуются нашему Черноморскому флоту!
В глазах Арчегова запрыгали веселые искорки, и именно они взъярили адмирала больше всего.
От него можно было даже прикуривать, настолько багровым стало лицо. Казалось, пройдет еще пара секунд, и Колчака либо хватит сердечный приступ, либо он вспыхнет ярким пламенем от прорвавшегося наружу гнева.
— Вы выбрали самые никчемные корабли, абсолютно не нужные нашему флоту! Скорее даже вредные, ибо мы потратим на них огромные деньги, причем выбросим их на ветер! Вы хотя бы посоветовались, если не со мною, то с любым офицером флота…
— Советовался, и не раз. С заслуженным контр-адмиралом Бубновым и вашим флаг-офицером Кетлинским, что вчера у меня был, — покладисто произнес Арчегов и с победной улыбкой, которая еще больше взъярила Колчака, добавил: — Оценка данных кораблей меня полностью устроила, я даже попросил прочитать мне небольшую лекцию касательно этих монстров. И еще больше утвердился в своем мнении относительно их превосходных качеств. Вещь стоящая, можно прикупить, лишь бы отдали.
— Вы надо мною издеваетесь, генерал?! Вы же не морковку на рынке целой корзиной берете?!
Голос Колчака сорвался, взгляд жег подобно горелке. Александр Васильевич даже на «вы» перешел, хотя с недавнего времени они установили более доверительные, почти дружеские отношения.
А тут такое?!
Даже глупостью подобное никак не назовешь, тут эпитеты из боцманского лексикона лишь подойти смогут, и то не все, а самые соленые, в пресловутые три флотских загиба…
Силистрия
— Это мой Рубикон!
Генерал-лейтенант Слащев смотрел на широкую гладь Дуная, что синей лентой растянулась перед ним. В каждом военном, если, конечно, его плечи не отягощены золотыми и густыми фельдмаршальскими эполетами, а рука не сжимает заветный тяжелый жезл, живет карьерист и мечтатель одновременно. Причем первое со вторым настолько взаимосвязаны, что разделить их невозможно.
Яков Александрович сощурил глаза — переправа войск проходила успешно, установленные ниже по течению береговые батареи отогнали румынские корабли, повредив монитор.
Впрочем, «Наследники Рима», а именно так следовало из самоназвания, доблестью древних латинян не отличались — оборонявшая Южную Добруджу армия была разгромлена стремительным ударом коалиционных войск.
Три болгарские дивизии дрались превосходно, Слащев просто любовался ими. «Братушки» были разозлены поражением в долгой войне, наглостью своего северного соседа и беспросветной нищетой, что явилась следствием выплат огромных репарационных сумм по грабительскому и несправедливому мирному договору.