Спасти обязан
Шрифт:
А до меня дошло, что он так ничего и не понял.
– Настя, я его подержу, а ты руки свяжи.
Девушка проворно стянула запястья полковнику его брючным ремнем. Я легко провел пальцами по затылку пленника. Так и есть.
– Ну что, поговорим?
– А что тут говорить?
– Стас кровожадно передернул затвор пистолета. - Грохнуть этого ссучившегося и все.
– Погоди, паренек, не так все просто. Как ты думаешь, кто перед тобой?
– Тебе делать нечего?
– И все-таки?
– Ну, козел этот, Хромов...
– Вот и ошибаешься! Не так ли, господин полковник?
Хромов только яростно замычал, пытаясь разорвать ремень.
– А видим мы, друзья, тоже полковника. Но Степанцова!
Настя охнула, зажимая рот ладонью. Стас все понял сразу.
– Вот же гниды! Когда они его обработали?
– Я себя только что об этом спрашивал. Из скорости, с которой была проделана подмена, вытекает, что наш приятель давно уже был на подозрении. И не мудрено, ведь его специально заслали в ряды заговорщиков. Правда, Степанцов? Молчите? Значит, правда. А говорить вам все равно придется. Мы уже о многом догадались, но кое-какие детали прояснить хочется. Итак, что мы знаем? Когда наша троица отправилась добывать оружие, сознание Хромова было еще на месте. Полковника заманили в зал, где размещена аппаратура, схватили и насильно ввели чужое сознание. Рисковый вы человек, Степанцов! Ведь никакой спасовской подготовки. А если что-нибудь не так пойдет? Мозг очень капризная штука.
– То-то он себя так неуверенно чувствовал в новом теле, - догадалась Настя.
– Именно! И Ларису усыпил, чтобы не мешала. А может, она что-то увидела. Как бы совсем не убил. Он ведь у нас кровожадный до невозможности. Как, полковник, жива девушка?
– Жива, что с ней сделается?
– наконец разлепил губы Степанцов.
– Уже лучше. А теперь поведайте, зачем все эти сложности? Ведь могли нас просто убрать и, пожалуйста, совершайте свой переворот. Говорите, говорите, не заставляйте применять к вам спецсредства.
– Вернее, спецметоды, - поправил Стас.
– Да, именно спец. Ну, мы ждем.
– Круталов до сих пор без сознания. А у нас есть подозрение, что не все бомбы - рабочие. Нужно было выяснить это и по возможности использовать вас вместо Круталова.
– Ну и что, скрутили бы и заставили говорить. К чему здоровьем рисковать, залезать в чужую шкуру?
– Руководство не в курсе моей инициативы, - признался Степанцов.
– Та-ак, - растерянно протянул я.
– Ни хрена себе! Энтузиаст, елкин сад, Штирлиц, если можно так выразиться.
– Лишнее доказательство того, что энтузиасты губят любое дело. Да ты выражайся, выражайся, - ухмыляясь, подбодрил меня Стас.
– Только не в моем присутствии! - заявила Настя. - Обойдемся без выражений. Что дальше-то делать будем?
– Обожди немного, мы еще не все выяснили. Колитесь, полковник, куда бомбы собирались отвезти?
– На явочную квартиру, - сказал Степанцов, решивший, видимо, сознаваться во всем. Что ему было теперь терять? А так можно попытаться спасти жизнь.
– Там дожидаются мои люди.
– И разговаривать с нами они, конечно, собираются по-другому? – уточнил я.
– Ну... да... Надо же бомбы задействовать. Мне казалось, что вы кое-что знаете от Круталова об этих устройствах.
– Совершенно зря казалось. Сознание Круталова у него и я ничем помочь не могу. А специалист еще не скоро в себя придет. Гарантирую.
– Как вы Хромова вычислили и откуда он?
– Откуда - точно не знаю, а узнал, что он чужой очень просто. На базе везде телекамеры стоят. Вот и подсмотрел, как он с вами секретничал.
«Что же ты так, Александр Николаевич?
– подумал я.
– Осторожный человек и настолько глупо прокололся».
– Ладно, - подвел итог Стас, - выяснили мы, что хотели, переворот предотвратили, герои и всем нам по ордену. Дальше?
– Переворот мы действительно предотвратили. Нечем им будет переворачивать, все бомбы у нас. Ну, сдадим их, куда положено, наверное. И будем думать, как быть.
– А с ним что?
– кивнул он на Степанцова.
– С ним?
– задумался я.
– Есть одна хорошая идейка...
Но договорить не успел. Внезапно с нескольких сторон вспыхнули ярчайшие огни, и мы оказались полностью на виду, под прицелами нескольких автоматов. Чего-то подобного я и боялся. Не мог Степанцов решиться делать все в одиночку, обязательно должна была у него иметься поддержка. Если не начальство, то свои подчиненные, исполнители.
– Ну вот и все, государи мои!
– весело заявил полковник, отталкиваясь спиной от подножки грузовика.
«Гляди-ка!
– удивился я мимолетно.
– И он классиков читает! « К нам уже направлялся тот офицер, что был на КПП базы. Естественно, что нас пропустили, не спрашивая документов. Раз был такой приказ... А мы, лопухи, удивлялись безлюдью.
Офицер достал складной нож, чтобы перерезать ремень, которым был связан его шеф. Но я, стараясь не делать резких движений, предостерегающе поднял руку.
– Постойте! Простите, не вижу ваших погон. Не спешите освобождать его!
– Это еще почему?
– брюзгливо вопросил Степанцов. - Ваша девка меня чуть не искалечила!
– Во-первых, Настя не девка, а девушка, может быть даже сеньорита. А во-вторых, посмотрите сюда.
Я приоткрыл ладонь так, чтобы и Степанцову, и его офицеру было видно, что в ней находится. А была там маленькая черная коробочка с горящей красным светом лампочкой, кнопкой и переключателем. Пальцами второй руки я вытащил коротенькую антенну и щелкнул переключателем. Прибор зажужжал, и лампочка принялась мигать. Этот пульт я ухитрился вытащить из кармана у Хромова еще в вертолете, после того, как он взорвал склад боеприпасов в заброшеной ракетной шахте.
– Ну и что сие должно означать?
– спросил полковник.
– Да перережьте же ремень, Картавин! Сил нет терпеть!
– Стоять!
– резко скомандовал я.
– Еще шаг и я нажму кнопку!
– Да нажимайте сколько угодно! Что будет потом?
– Бомба взорвется, - сказал я.
– От нас даже пепла не останется. Ну и от базы только нижние этажи. Нажать?
Мой палец лег на кнопку.
– Блефуете, - хрипло сказал Степанцов.
– Сами же говорили, что ничего не смыслите в бомбах.