Спасти Посланника
Шрифт:
– А пьянство, значит, ты не отрицаешь? Ну, дело твое, потом не говори, что я не предупреждала. Я же тебе добра желаю. Вика, подумай, ну какое у вас может быть совместное будущее? Он же еще ребенок, к тому же родителей у него никогда не было, следовательно, как живут в нормальных семьях, он понятия не имеет.
Я молчала. Не хотелось даже разговаривать с мамой, после ее высказываний.
Между тем мама продолжила:
– Ладно, не буду тебя отвлекать, ты же у нас вечно занятая… Просто хотела с тобой своей радостью поделиться.
Голос мамы изменился, от того счастья, с которым она на меня обрушилась вначале разговора, не осталось и следа. Мне стало не по себе. Я решила загладить свою вину, и сказала:
– Нет, мам, говори, я уже никуда не
– Ну так вот, – с готовностью продолжила мама, и ее голос стал набирать жизненную силу. – Ты же знаешь, я вам желаю счастья. Вот я бы сейчас счастлива была бы иметь еще одну дочечку. Жалко, что не получилось. А у тебя годы идут, моя милая. Скоро тридцать, а ребенка нет, с каждым годом все труднее забеременеть, не говоря уже о том, чтобы выносить и родить. А вот Валера с Олей молодцы! Все нужно делать вовремя. Ты как хочешь, но я бабушкин перстень подарила Оленьке.
Я была ошарашена. Фамильная драгоценность, перстень пра– пра– и неизвестно еще сколько раз пра-бабушки, которая передается в нашем роду по женской линии от матери к дочери испокон веков, уплыла совершенно чужому человеку. Ну, спасибо, мама. Я всегда чувствовала себя неродной маме. Даже хотела сделать генетическую экспертизу, но с каждым годом внешне я становлюсь мамой. Одно лицо, та же сухопарая фигура, цвет, структура волос, как ты их не крась, из зеркала на меня смотрит мама. Даже наши голоса по телефону путают. Сейчас я уже ко всему привыкла, но раньше очень страдала от такого отношения.
Папа мой умер от инфаркта, когда мне было пять лет, меня тут же на два года отправили к бабушке, потому что маме было тяжело одной с двумя детьми, и вернулась я в семью только, когда надо было идти в школу. Брату ко времени отправления меня к бабушке, было семь лет, и он как раз пошел той осенью в школу. Для меня это – не более чем отговорка. Я не представляю, как можно было отдать свою маленькую дочь на два года бабушке с дедушкой, и даже не навещать ее там. Но когда я говорю об этом маме, та отвечает, что у меня детей вообще нет, мне не понять, вот когда появятся, тогда она поговорит со мной об этом. Я думаю, что годы, проведенные в разлуке, не пошли никому из нас на пользу, по возвращении, мы встретились как чужие люди. И так оно осталось навсегда: брат с мамой родные, а я чужая. Ко всему, за то время они еще и переехали в другой город, короче все, что было хорошего в прошлом: папа, любовь семьи, хороший дом – все это осталось за границами Перми. Здесь, в Таганроге у меня уже не было ни папы, ни маминой любви, ни тех мест, где я когда-то была счастлива. Пару раз я порывалась съездить в Пермь, посетить родные истоки, но мама сразу вставала в позу, говорила, что это далеко, дорого, неизвестно, что за два-три дня дороги приключится в поезде. А со мной она ехать отказывалась, потому что ей больно бывать там, где умер ее муж, и я это должна понимать на своем примере, только у меня от моего мужа не было детей и прожили мы всего ничего. Я не понимаю, что плохого в том, чтобы отвезти цветы на могилу к отцу. Но Валера тоже всегда был против. Конечно, им вдвоем хорошо, а может меня папа больше любил? Странно это все.
Еще мне нравится история о том, как мама жалеет о не рожденном ребенке, которого она потеряла через пару лет после моего рождения. Как я поняла из рассказов, которые всегда меняют интерпретацию, срок, причины, и так далее, никто не знал наверняка пол ребенка, УЗИ мама не делала. Однако она всегда уверена, что это была девочка, наверное, не такая противная как я, и сейчас она с папой на небесах. Она даже видит их вместе во снах.
Короче мама с Валерой, папа с не рожденной дочкой, каждой твари по паре, а я опять одна…
Дома меня ждал сюрприз. Стасик, окрыленный моим «признанием», накрыл стол и ждал меня, смешно представить, на ужин при свечах. И… Вот это ирония! Тоже сделал мне предложение. Я согласилась. Конечно, ведь это был мой человек, я это чувствовала всегда, с того момента, как Стасик первый раз зашел ко мне в магазин за обувью. Тогда я еще оплакивала Виталика, и ходила на работу как зомби. И вот в магазин заходит молодой красивый парень – высокий брюнет и от него исходит такой стойкий запах парфюма. Я учуяла этот запах за пять минут до его появления, и впервые со смерти Виталика искренне улыбнулась. А когда Стас появился на пороге магазина, меня как будто молнией шарахнуло. Посыпались искры из глаз. Огнем загорелись щеки. Я влюбилась! Мне было двадцать семь, а ему на вид лет восемнадцать, да он и сейчас выглядит не старше. Я думаю, если так пойдет, то мне и не придется рожать детей – через десять лет Стасик вполне сойдет за моего сыночка. Как оказалось, ему было двадцать лет.
Я пыталась ему подобрать обувь, мне казалось, ему ничего не нравится. Он снова и снова просил показать ему что-то еще. В итоге, я принесла Стасику шесть пар разной обуви, включая зимние ботинки, кроссовки, туфли, даже шлепанцы, и это за неделю до нового года! А он сказал: «Беру все!». После работы Стасик проводил меня домой, и остался жить со мной. И вот, спустя полгода, мы пойдем в ЗАГС. В свои двадцать лет, Стал для меня таким надежным плечом и опорой, что иногда мне кажется, что он относится ко мне по-отцовски: оберегает меня от всех неприятностей, берет все бытовые вопросы на себя, ухаживает, если я заболею. Учитывая его возраст, трудно было ожидать от него такой позиции в отношениях. Возможно, причина серьезности Стаса в том, что он сирота. С рождения Стасик воспитывался в детском доме, как ни странно, его никто не усыновил, обычно новорожденных сразу же разбирают, тем более он был очень красивым и вполне здоровым грудничком. Став постарше, Стасик заботился о младших детках, наверное, так и привык быть старшим и за все отвечать.
Этой ночью я долго не могла заснуть. После всех дневных новостей мозг не прекращал работать. Я ворочалась – ворочалась и, наконец, часа в три ночи уснула. И все по кругу: кошмар, крик, пробуждение в четыре часа утра, кофе, Стасик, работа.
Машуня с кофе уже тут как тут:
– Как дела?
– Стасик сделал мне предложение! – я визжала, верещала, пищала, наверное, даже похрюкивала от удовольствия. – И я… барабанная дробь… Согласилась!!!
–Ура!!! – Машка радовалась больше меня. – Это надо отметить. Давай завтра у меня. Малые все равно будут у бабушки, Лешка на работе. А? Как пазл сложился? Круто? – Она в недоумении выпучила глаза, вот уж у кого поистине глаза – зеркало души, все по ним понятно. Она опять спросила, немного успокоив свой громкий голос: – Да в чем проблема?
– У нас завтра сватовство. Только не мое. Валера с тещей и тестем придут, я должна помогать готовить маме. – ответила я и опять вспомнила за перстень. – Прикинь, мама бабушкин перстень Ольге подарила!
Маша закипела, еще мгновение, и ее глаза выпадут из орбит в буквальном смысле, и она зашипела как змеюка:
– Ну, они дают!!! А Валерочка – хорош! Волк в овечьей шкуре. Ты так его любишь, носишься с ним всегда, а он перстенек-то взял!
Я тут же вступилась за брата:
– Маша, ты не знаешь, о чем говоришь! К тому же я там не присутствовала, может он и не хотел брать этот проклятый перстень, но ты же мою маму знаешь, она насмерть стоит на своем. А Валерка, единственный, кто всегда ко мне хорошо относился. Когда мы были маленькими, бегал, утешал меня, дарил свои игрушки. Уже став взрослым, он садился и пел мне жалобные песни под гитару, когда мама обижала меня. Все я сейчас разревусь.
Машка обняла меня. Свернула свои «объективы» на место и сказала:
– Да и Бог с ними! Я тебя поздравляю! Давай после сватовства заруливай. Оно же не будет длиться вечно. До ночи еще успеем оторваться.
Я согласилась.
Сватовство прошло на одном дыхании. Родители Ольги оказались хорошими, культурными людьми. Весь вечер они восторгались Валеркой и умилялись, что дети счастливы. Думаю, брата можно искренне поздравить, ему будет легко с такими родственниками. Я ходила к маме одна. Решила не трясти красной тряпкой перед быком. Да и не хотелось мне, чтоб мой будущий муж выступал в роли этой тряпки.