Спасти посольство
Шрифт:
Он обвел взглядом слушателей, задержав взгляд на Погосове — единственном здесь крупном начальнике, хорошо знающем аппаратные игры. Впрочем, и остальные достаточно знали жизнь, чтобы признать правоту военного атташе.
— Тем более, не все так радостно и гладко. Один «Ил» сгорел, есть раненые. Кто станет опять рисковать людьми и самолетами из-за пятнадцати человек? Тем более, что военные — вообще расходный материал, а цифра восемь укладывается в процент допустимых потерь…
— Что за упаднические настроения, Александр Михайлович! —
— До вечера душманам неизвестно что в голову придет! — огрызнулся Шаров. — И лейтенант ждать не может!
— К чему вы клоните? — не скрывая раздражения, спросил посол.
— Надо на себя надеяться! Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! — примирительным тоном сказал атташе.
Посол отвернулся.
— Салям алейкум, шурави! — Их обступили афганцы из охраны аэродрома. — Вы вернулись в новой форме?
Хотя все военные были без знаков различия, афганцы обращались к Ветрову, безошибочно определив в нём командира. Подполковник пожал плечами и вопросительно посмотрел на Шарова.
— Что они хотят?
Тот перевёл:
— У шурави новая форма?
— Ничего нового, у нас всякая есть, — обтекаемо ответил подполковник.
— Да, форма особых отрядов смертников! — перевёл Шаров.
Афганцы напряженно переглянулись:
— А где армия шурави?
— Скоро будет! — ответил Шаров.
— Что они говорят? — спросил Акимов, осматривая территорию аэропорта в бинокль.
— Интересуются, — сказал атташе и усмехнулся. — Я всегда удивлялся, с какой скоростью здесь расходятся новости. Без радио, без телевизора, а все всё знают!
Капитан опустил бинокль и показал рукой на отдалённую стоянку.
— А что у них вон там? — заинтересованно спросил он.
На краю поля стоял «Ан-32» с эмблемой «Красного Креста».
Шаров спросил у охраны:
— Чей там стоит самолёт? — И, выслушав ответ, перевёл: — Медицинский самолёт «Красного Креста». Афганских врачей привезли из Пакистана. Когда начался обстрел, взлетать не рискнули, экипаж вывезли, а самолёт оставили.
— Значит, ничей?! — оживился Акимов и, не зная ни должности, ни звания Шарова, обратился к нему по-свойски. — А ну-ка, давай за мной!
Они сели в автобус и поехали к дальней стоянке. Капитан обошел самолет, внимательно осматривая обшивку. «Ан» оказался совершенно невредимым — ни одной пробоины, даже царапин нет. Залезли внутрь, Акимов прошел в кабину, сел в кресло пилота, включил зажигание, проверил работу приборов:
— Он в порядке, бак наполовину заполнен. На нём и полетим!
— А кто поведёт? — недоверчиво спросил Шаров, внимательно наблюдавший за его действиями.
— Я и поведу, — Акимов покрутил штурвал. — Я ведь когда-то лётное училище закончил. Бери носилки и дуй за всеми, а я пока осмотрюсь потщательней, вникну в обстановку, попривыкну.
— Зачем? Подрули прямо к аэропорту, погрузимся, и дело с концом…
Акимов почесал затылок:
— Видишь ли, это давно было. Боюсь, что разъезжать на этой штуке я не смогу.
— Стоп! — У Шарова округлились глаза. — А как же лететь?
Капитан засмеялся:
— Так лететь же легче, чем ехать! — Он пошарил рукой под сиденьем и обнаружил там навигационные карты. — О! Вот это подарок! Ты не теряй времени, я пока карты проштудирую.
Шаров тоже неожиданно для себя засмеялся и, подхватив носилки, кинулся к автобусу.
Когда он сообщил об открывшемся решении, восприняли его по-разному. Молодые солдаты с восторгом, сотрудники посольства — со сдержанной надеждой, Погосов и Ветров — озабоченно.
— Это что же получается, — нахмурился посол. — Выходит, вы захватили чужой самолет? Самолет международной организации? Какое-то пиратство получается. Охрана откроет огонь — имеет все права…
Он махнул рукой в сторону въездных ворот, где охранники с большим интересом бродили между брошенными машинами и автобусами, открывали двери, заглядывали внутрь… Их было уже десятка два. Еще пятеро поспешно грузили в полугрузовой додж выброшенные парашюты.
— Да, — кивнул Ветров. — Что за самодеятельность разводит Акимов? Такого приказа не было! Лучше дождемся нашего самолета.
— Опять вы со своими приказами! — дерзко вмешался Осинин. — Если бы не вы, мы бы успели погрузиться в третий борт!
— И все бы сгорели! — Ветров обвел рукой сидящих вокруг. — Все, до одного!
Никто не возразил: именно так бы все и было.
— И какого самолета вы ждете? — сбавил тон Осинин.
— Как «какого»? Только что пришла радиограмма — завтра утром пришлют борт…
— Завтра, послезавтра, это, конечно, хорошо, — сказал Шаров. — И ответственность руководителей я понимаю… И международные законы уважаю! Только…
Он обвел всех взглядом, остановившись на раненом старлее. Тот пришел в себя и хотя не вмешивался в разговор, но смотрел весьма выразительно — преодолевая боль и не скрывая надежды.
— Только до завтра надо дожить! — продолжил военный атташе. — Даже до вечера надо дожить! А нас могут в любую минуту перестрелять или заживо на куски порезать… Кто-нибудь бывал «за речкой»? — обратился он к военным.
Прапорщик Сергеев кивнул:
— Это они запросто! И кожу сдерут заживо! Видел я, что они с нашими пленными делали!
Ветров тоже кивнул, но говорить ничего не стал.
— Кто наши самолеты обстреливал? — напористо продолжал Шаров. — Кто на нас напал? Думаю, не один Хекматияр хочет напоследок пролить кровь шурави! Сверху спустят приказ или сами обнаглеют — и все! Вот эти, которые только что улыбались… — Он кивнул в сторону аэродромных охранников, несколько из них направлялись к ним. — Они же и расстреляют нас в спину!