Спасти шпиона
Шрифт:
Он сжал руку в крепкий кулак.
– И доказательства найду, никуда ты не денешься!
Капитан Евсеев набрал номер начальника отдела фонографической экспертизы.
– Здравствуйте, Иван Михайлович! Евсеев. Что там с моей пленкой?
Его собеседник помолчал, и Юра будто воочию увидел, как он, собираясь с мыслями, шевелит губами, будто набирая разгон. Подполковник Чикин был очень обстоятельным и обязательным человеком, поэтому обдумывал каждое свое слово и ни одно не произносил зря. Собственно, поэтому его и считали обстоятельным и обязательным.
– Здравствуйте,
Чикин был образцом вежливости, но отличался плохой памятью на второстепенные вещи. Отчества Евсеева он, конечно же, не помнил.
– Здравствуйте, Юрий!
Говорил он, как сугубо гражданский человек, да и являлся таковым. Хотя Чикин уже двенадцать лет носил погоны, но так и остался профессором из оборонного НИИ, которого переманили в органы уже в весьма зрелом возрасте.
– Я, э-э-э… пытаюсь выделить несущую составляющую голоса… Ну, это вроде скелета – он, как правило, мало меняется на протяжении жизни… Э-э-э… не считая, конечно, детского возраста… Но нужны тысячи экспериментов… Я, э-э-э… работаю над специальной программой…
Объяснять профессор мог два часа. Что такое скелет, что такое звук, какие между ними сходство и различие. В смысле, между скелетом и звуком…
– Понимаю, Иван Михайлович, – нетерпеливо перебил Юра. – На какие сроки можно рассчитывать?
– Я написал два рапорта, и теперь, наконец, выделили деньги. Э-э-э… пять тысяч долларов. Это большие деньги для нашего ведомства… Мы же не «Газпром»…
– И не «Лукойл», – вставил Юра. – Но о каких деньгах идет речь, Иван Михайлович?
– И не «Лукойл», – по голосу чувствовалось, что профессор улыбается. – И не «Сибнефть». И не РАО ЕЭС. И не…
– Да, это богатые организации, – согласился Юра. Терпеть Чикина было трудно. Но результаты, которые он давал, заставляли с ним мириться. – Так что там с нашими сроками?
– Они могли бы купить и десять акустических фильтров. А мы еле-еле наскребли на один…
– А сроки? – гнул свою линию Юра. – Какое отношение фильтры имеют к нашей экспертизе?
Невидимая улыбка стала шире.
– Обещали привезти в течение двух недель. Из Германии. Потом установка и наладка. Зато с этим фильтром мы сможем сразу найти основную частоту. Ну, как с рентгенаппаратом видим скелет. И работа будет завершена довольно быстро.
– В какие, примерно, сроки?
– Ну… Может быть, к середине января… Э-э-э… Если, конечно, все пойдет успешно…
– А можно ускорить процесс? – проявлял неприличную настойчивость Юра.
– Ну… Э-э-э… Ведь фильтр один, а экспериментальных пленок три…
– Нет-нет, Иван Михайлович! Осталась одна пленка. Одна! Я подойду и лично сообщу – какая именно.
Чикин снова помолчал, обдумывая полученную информацию.
– Один – в три раза меньше трех. Это меняет дело… Значит, времени потребуется меньше. Как получим результат – сразу вам сообщим.
– Спасибо, Иван Михайлович!
Положив трубку, капитан Евсеев возбужденно потер руки, потом расставил рогаткой
– Вот так я тебя пришпилю этой экспертизой! – тихо процедил он. – А потом раскручу на все остальное! Никуда не денешься, гадюка!
Дни шпиона Мигунова были сочтены.
– Вас ожидают в приемной, товарищ капитан, – сообщил по внутреннему телефону дежурный.
Юра спустился, уверенный, что это Марина. Но там стояла какая-то незнакомая девушка в черном. Когда Юра подошел поближе, с удивлением узнал Шуру. Только это была другая Шура, повзрослевшая, что ли, похудевшая, а вместо летящих волос – строгая деловая прическа с гулькой на затылке.
– Нужно поговорить, – сказала она вместо приветствия.
Юра не успел открыть рот, как она перебила:
– Это не то, что ты думаешь.
– Я ничего еще не успел подумать, – сказал Юра. – Присядем?
– Нет. Здесь не хочу. Идем куда-нибудь.
Юра покачал головой.
– У меня много работы.
– Полчаса, – сказала Шура. И, сделав над собой усилие, добавила: – Пожалуйста.
Он поднялся за курткой, потом они отправились в пиццерию на площади.
– Хорошо выглядишь, – сказал он, разглядывая ее через столик.
Шура тряхнула головой, отмахиваясь от комплимента, и сказала:
– Мой парень у вас.
– То есть?
– Его забрали эфэсбисты. Вчера вечером.
Юра опешил. На память пришел кудрявый пухлогубый юноша, обнимающий Шуру на уходящем вверх и вдаль эскалаторе метро.
– За что? – спросил он.
– Экстремистская литература. – Она опять тряхнула головой. – Это ерунда. Полная ерунда. Просто он входит в группу активистов «Пейнт Обсешн». Слышал когда-нибудь?
Нет, Юра не слышал.
– В общем, «Пейнт Обсешн» – это такая международная организация художников, ну и вообще творческих людей, выступающих против тоталитаризма. Руководит этим делом какой-то богатый коллекционер из Амстердама, может, даже группа коллекционеров, устраивают выставки по миру, выплачивают стипендии, помогают молодым да талантливым. Кирилл – так зовут моего парня – тоже молодой и талантливый, несколько его работ находятся в частных музеях, к тому же он один из активистов российского отделения организации. Ни о каком экстремизме там речи быть не может. Ничего, кроме творчества. Вчера его вызвали на Лубянку в какой-то… УБТОН, что ли…
Юра задумался.
– Может, УБТПЭ?..
Шурочка возвела глаза кверху.
– Не знаю, не разбираюсь я в ваших УБТЭ… Что это такое?
– Управление по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом, – нехотя сказал Юра.
– Ну вот. Оттуда он не вернулся. Оказалось, что его задержали, в офисе был обыск, нашли какую-то экстремистскую литературу, готовят обвинение.
– Я ничего не знаю об этом, – сказал Юра. Ему не нравилось все происходящее.
Она кивнула.
– Вполне возможно. Хотя мне сказали, что ты наверняка приложил к этому руку…