Спасти СССР! «Попаданец в пенсне»
Шрифт:
— В настоящее время население громит партийные учреждения. И это хорошо — пусть выпустят пар, сорвут злость!
Берия, чуть слышно:
— Проследить, чтобы зданиям не был причинён материальный ущерб. Поджигателей — на месте…
Новый блокнотный лист отправляется «на исполнение»…
— Однако я считаю, что возникшую эйфорию следует положительно подкрепить. Надо немедля сделать массовый вброс продуктов питания и товаров первой необходимости — это мигом уберёт народ с улиц. Пусть лучше штурмуют прилавки…
Бакланов почесал затылок.
— Да взять-то немудрено… Есть кой-какой запасец.
…Истоки Государственного Резерва начинаются с Петра I, когда был создан первый Провиантский приказ. Тогда государство впервые серьезно задумалось о запасах продовольствия. Лишь затем появились запасы металла, потом — оружия.
Как сказал Петр Великий: «К запасам бережение держать великое». Это он окольничему Шеину давал такие указания, когда создавались первые государственные запасы.
Начиная с пятидесятых годов нашего века, в чаянии ядерной войны, наши базы хранения, или, на профессиональном языке — комбинаты, задумывались как неуязвимые системы и рассчитывались таким образом, чтобы выдержать ядерные удары, землетрясения и наводнения…
Хранили там продовольственные товары первой необходимости: крупы, мясные и молочные консервы, масло и многое другое, в 150 комбинатах и более чем десяти тысячах пунктах ответственного хранения.
Одного зерна хранили полтора миллиона тонн.
Горючего — более шести миллионов тонн…
Имелись медикаменты, сырьё, техника и так далее.
Те же нефтепродукты сберегали не только в привычных цистернах на поверхности, но и под землей в специальных шахтных выработках.
Были и совсем экзотические виды хранилищ — например, между Москвой и Ярославлем лежал закопанный медный рельс, в секретном месте! Длиной триста километров…
Нередко запасы госрезерва играют ключевую роль. Так случилось в свое время в Чернобыле. Потребовалось в течение нескольких суток срочно отгрузить в зону аварии три тысячи тонн свинца. Госрезерв это немедленно легко сделал.
Бакланов снова покачал головой:
— Достать-то немудрено… но ажиотажный спрос сметёт всё!
— Тогда так — первые два дня — от пуза. Потом — карточки, по месту жительства, три тысячи калорий на работающего…
— Воровать будут…
— Будут обязательно, потому что привыкли… а мы их будем перевоспитывать, злобинско-ипатьевским методом. На Красной площади — что, Лобное место ещё стоит? Это хорошо…
20 августа 1991 года. Десять часов двадцать три минуты. Москва, Новинский бульвар
Со стороны стадиона «Красная Пресня», который примыкал к ограде российского Белого Дома, как с лёгкой руки Страуса, начали называть здание Верховного Совета РСФСР, подходы к площади Свободной России (как
И тронуть их не смел никто!
О, американцы, которые, желая помочь glasnost, по приказу посла, абсолютно не вмешивающегося во внутренние дела страны пребывания, установили свои кары таким образом, ничуть за них не боялись…
Туземцы не позволят себе даже и краски на их бортах поцарапать! Это же собственность Американского Гражданина! За которым стоит вся мощь Америки!
А то, что теперь с этой стороны к русскому Белому Дому не подойти и не подъехать — а соответственно, и оттуда — никак — это, факинг шит, внутреннее дело русских.
Около получаса назад возле припаркованных так неудачно машин появились две русские тётки в оранжевых жилетках.
Потыкали в землю какими-то трубками, покачали головами и ушли…
И вот теперь, рыча двигателем и выбрасывая в воздух клубы черного дизельного выхлопа, в переулке перед непреодолимым сверкающим хромом и полировкой барьером стоял тёмно-зелёный восьмиколёсный мазовский тягач, из тех, которые на парадах ракеты волокут по Красной площади — а на его седельном прицепе громоздилось что-то… закрытое до поры брезентом.
Развалившийся на сиденье «Гранд-Чероки» афроамериканец, с наглостью истинного, потомственного страдальца — жертвы белых угнетателей, сплюнул на ботинок что-то говорящего ему невысокого русского в незнакомой синей форме с жёлто-красной масонской восьмилучевой звездой на коротком рукаве:
— Глюпий рюсски, я не понимайт тфой фонючи язик.
Сергей Кужагединович, начальник Московского мобильного отряда ГКЧС, с сожалением покачал курчавой головой:
— Очень и очень жалко, мистер. Однако же, ревизия магистрального газопровода — дело серьёзное!
И спасатель взмахнул рукой…
Для того чтобы скатать брезент, много времени не понадобилось!
Взревев дизелем, лязгая гусеничными звеньями, с прицепа неторопливо сполз ГПМ-54… по сути дела, обыкновенный танк Т-55, только без башни!
Зато с бульдозерным ножом…
Ну, нравятся автору бронированные бульдозеры, простим ему эту слабость…
Увы!
Бедный афроамериканец никак не мог это сделать… Дёргая, как ему показалось, заклинившую дверь, он не сумел выбраться из смявшегося, как банка из-под колы, джипа…
Наблюдавший за этим зрелищем морской пехотинец из посольства, булькая от смеха, доложил по рации первому сержанту:
— Сарж, а у нас тут посольский ниггер под трактор попал, с-а-а-ар…
Морской пехотинец, видите ли, сам был родом из Алабамы, а его мастер-сержант — из Джорджии…