Спасти СССР! «Попаданец в пенсне»
Шрифт:
— О! А еще есть?
— Узнаю — немедленно нашим друзьям сообщу… также планирую вывести военную контрразведку, передать армии особые отделы… А службу, которая занимается коррупцией в органах МВД, — немедля! Немедля ликвидирую! И все архивы — немедленно в печь! Нечего позорить нашу милицию — пусть милиция сама за себя отвечает и имеет инструменты собственной безопасности…
Уволю генералов Плеханова, Генералова, Беду, Глузченко, Расщепина, Грушко, Агеева…
— Господин Бакатин, так у вас и генералов не останется, —
— И не надо! Расформирую всю их военизированную систему! И будут у меня такие должности, как инспектор, интендант, комиссар… ой нет, комиссаров тоже не будет…
— А о каких-нибудь новых назначениях вы уже думали?
— О, конечно! Вот Гавриил Попов, который, к сожалению, второй день отсутствует, просил меня назначить новым руководителем Московского Управления Госбезопасности Евгения Вадимовича Савостьянова…
— А кто это?
— Да никто… то есть видный демократ! Борец с тоталитаризмом! Младший научный сотрудник Института Физики Земли… один из активнейших членов избирательной кампании по выдвижению академика Сахарова в народные депутаты, а Гавриила Попова — в мэры… член координационного совета «Демократическая Россия», состоит в «Движении за демократические реформы»…
И я уже встречался с Еленой Боннэр, советовался с ней насчёт создания общественного совета для управления КГБ. Еще думаю привлечь туда правозащитника Григорянца, вот только надо его сперва освободить еще из психушки, где он страдает от карательной психиатрии….
…Когда корреспондент CNN был маленьким, в журнале Time он видел карикатуру — американский турист гуляет по Москве, где у злобных агентов Кей-Джи-Би завязаны глаза, окошки бюро пропусков заколочены, везде стоят указатели — «В ядерный арсенал», «На военный завод»…
Эта безумная мечта начинала с безумной скоростью сбываться!
— А скажите, господин…
— Чем это у вас, ребята, так воняет? Сознавайтесь, откуда здесь взялась эта падаль? — В кабинет Бакатина неторопливо, по-хозяйски вошёл невысокий лысоватый мужчина в старомодном пенсне…
Когда визжащего, хватающегося руками за ножки стульев Бакатина за ноги выволокли из так полюбившегося ему кабинета, человек в пенсне коротко посмотрел на сидевшего на ни жив, ни мёртв корреспондента, потом перевернул спинкой вперёд стул и уселся на него, оседлав, как норовистого коня…
Весело взглянул на американца поверх скрещённых рук, на которые опёрся чуть одутловатым, но моложавым лицом и спросил:
— А вы, собственно говоря, кто будете?
Американец суетливо полез в карман — проклятый паспорт, булл шит, зацепился за что-то!
— Я есть американский гражданин! Вы не имеете права…
— Имею, имею, — успокоил его человек в пенсне. — Но, давайте прежде всего договоримся — я сейчас не буду убивать вас, а вы — меня. Идёт?
— О, е… сётанли…
— Ну, и ладушки… эк, какая пышная книжка! Это что, в Америке всем дают такие?
— Нет, только консульским работникам… но я есть пресса! Прессу обижать нельзя.
— Почему? — искренне удивился собеседник.
— Ну, я тогда про вас плохо напишу…
— Да и насрать. Больше того, ежели меня буржуи вдруг начнут хвалить — значит, я делаю что-то не так!
От такой дикарской логики корреспондент аж передёрнулся…
— Но, к делу, господин Сэвайр…
— Госпожа…
— Как так?
— Я это… я женщина!
— А почему в мужской одежде? И причёска…
— Э…
— Кобёл, что ли? Бедная ты, бедная…
Госпожа Дайан Сэвайр от такого проявления сексизма вспыхнула румянцем.
— Я не позволю!
— Да ладно, ладно… Это я так просто спросил… ничего. И коблы приличные тоже бывают — вот мне Завенягин рассказывал, у него в БАМЛАГЕ… то есть на одном строительстве — тоже был… то есть была… короче, отличный бригадир! Даже освобождать было жалко. Но пришлось-таки, увы — амнистия… Ну, хорошо — будьте кем хотите, госпожа… гм-гм… Здесь-то вы зачем?
— Я имела поручение от моего…
— Ну-ну…
— Я спросила Бориса Ельцина: вы сможете выстоять?
— И чего же он вам ответил?
— Сказал, что это зависит от того, насколько вы, американцы, поверите в нас, насколько сможете поддержать нас. Путчисты ждут вашего сигнала. Если вы, Запад, воспримете путч как свершившийся факт, как это не раз бывало в прошлом, ТОГДА — НАМ КОНЕЦ.
В это же время, но далеко, далеко от Москвы… Вашингтон, округ Колумбия
Президент Буш, как ни странно, но тоже сейчас беседует с корреспондентом CNN, тоже нетрадиционной ориентации, правда — уже пассивным гомосексуалом…
— Я только что разговаривал по телефону с Ельциным. Я сам позвонил ему по обычной связи. Я спросил его: вам нужно, чтобы мы заявили о своей позиции? Вам поможет это? Вам поможет, если мы скажем, что мы более не поддерживаем Горбачёва?
Ельцин ответил мне: «Да! Да! Да!!»
Поэтому я заявляю, что АМЕРИКАНСКИЙ НАРОД ПРИЗНАЁТ НОВУЮ РУССКУЮ ВЛАСТЬ!
Это выступление тут же прокомментировал Збигнев Бжезинский:
— Мы начинаем понимать, что московская коммунистическая хунта, вероятно, не ожидала твёрдого американского «нет». Она ожидала от Америки, как всегда, реализма и здравого смысла, но получила нечто обратное. Без сомнения, президент играет так, как это ему отнюдь не свойственно, с азартом, ва-банк.
Он играет исключительно на оптимизме. И если не ошибаюсь, он выиграет!
20 августа 1991 года. Тринадцать часов тридцать три минуты. Москва, станция метро «Ждановская»