Спасти СССР! «Попаданец в пенсне»
Шрифт:
— Ты смотри, крепко его приложило…
— А то! Видно, до самых до корней… ну, мне делать-то особо было нечего. Как говорится, не разбив яйца, яичницу не пожарить! И пошёл я бить яйца, в мэрию…
— Эх, брат, ты ровно Максим из фильма «Выборгская сторона»!
— Точно… «Тучи над городом встали, в воздухе пахнет грозой…»
— Ну ладно, товарищ городской и областной диктатор, ты чего припёрся-то, людей от дела отрываешь? Выпить, что ли, не с кем?
— Да я это… вот что — как всё закончим, порядок наведём… на работу меня возьмёшь?
— Лаборантом,
— Стану я, доктор технических наук, у тебя пробирки мыть… уж приближенно-количественный анализ как-нито проведу, не забыл пока ещё!
— Ладно, Бонапарт ты наш лиговский… приходи! Замом ко мне пойдёшь, по науке?
— Не-ет… Хочется хорошего, доброго дела… Дал бы ты мне лабораторию!
— Ишь, чего захотел… спокойной жизни? Хренушки. Нам весь рынок красок заново поднимать надо! А то за годы катастройки такой застой начался, что ахнешь…
— Как сказал? Катастройка? Верю… Ладно. Давай, что ли, доставай скорее, чего у тебя в сейфе-то спрятано… небось армянский?
И единственный на сегодняшний час правитель огромной области, от Клайпеды до Пскова и Новгорода, предвкушающе, аппетитно потёр крепкие, рабочие ладони…
21 августа 1991 года. Шестнадцать часов двадцать минут. Москва, Лялин переулок, дом 27
Ещё вчера — ответственный работник ЦК КПСС, а нынче — безработный, Николай Зенькович старался во всём искать позитив.
Ну да! Двадцать лет партийной журналистики — коту под хвост… И зарплата за август, судя по всему, тоже накрылась медным тазом.
Сданная в набор книга в «Политиздате» — «Тайны Кремлёвских смертей» — похоже, рассыпана… и где теперь тот «Политиздат»?
Телефоны не отвечают. [84]
Да наплевать. Уеду домой, в Беларусь… Пойду на МТЗ слесарем-сборщиком на конвейер… Руки-ноги есть, голова есть… Проживём!
Трудовую книжку мне бы еще из здания ЦК выручить… Хренушки. Там всё закрыто.
84
От автора. Не волнуйтесь, товарищ Зенькович! Выйдет ваша книга, выйдет! правда, под чужим именем и в совсем в другом издательстве, и денег за нее вы не получите… Но ведь для настоящего графомана совсем не это главное, правда? А чтобы хоть кто-то её прочитал…
Зато!
Когда еще он мог бы так рано забрать дочку из садика?
А то обычно сидит сложивши ручки, на стульчике в раздевалке, бедняжка, до шести часов, ждёт, когда папа примчится или мама, запыхавшись, прибежит. А злобно шипящая на ребёнка и льстиво улыбающаяся родителям воспитательница демонстративно позвякивает ключами и посматривает на часы, как бы про себя произнося: «Вот не придут твои родители через две минуты — так и знай! Запру тебя здесь, и будешь одна, в темноте сидеть…»
Бедная Олечка аж от этих слов писается…
Нет, сегодня
А я вот у тестя взаймы возьму его генеральскую двадцать первую «Волгу» и буду — как это по-современному? бомбить! У вокзалов там, можно и в аэропорт поехать… [85]
85
От автора. Какой наивный человек! Так его там таксисты и ждут, у вокзалов-то… «Волгу», полученную тестем за испытание «МиГ-21», в комплекте с переломом позвоночника, — откровенно жалко, ведь раритет!
…В детском садике полдник уже закончился. Дети весело, с визгом, носились друг за другом по двору, и только одна Олечка печально, со слезами на огромных глазах, стояла в уголке, в одном тоненьком свитерке и джинсах-самостроках, привезённых мамой с малаховского рынка… Робкая, виноватая, растерянная…
Воспитательница приняла величественный вид:
— Так, Николай Александрович, у вашей Оли украли куртку!
Зенькович стиснул зубы… Ветровка была новенькая, японская. Нестираная.
— А что вы хотите? К нам заходит много случайных людей… Вот, например, некоторые коммуняки, пили народную кровь, шиковали! Де-ети, скажите на милость, у него ходят в импорте! А наши дети в обносках ходили!
Резко развернувшись, Николай присел на корточки, прижал к себе вздрагивающее тельце дочери:
— Солнышко, не волнуйся, всё хорошо! Папа тебя любит, папа тебя не ругает…
— Да-а-а… а мама?!
— Не бойся, как-нибудь… Я же с тобой!
…Директриса детсада с Зеньковичем и говорить не стала:
— Знаете, это такое дело… Дети есть дети! И вообще, мне некогда! У меня в саду — сам заместитель префекта! Приходите завтра! Вон из моего кабинета!
Действительно, в кабинет вальяжно вползла дебелая туша — задница поперек себя шире. Или это была такая жирная чиновная морда? Не пойми-разберёшь.
Зенькович плюнул на пол и вышел… Да почему он должен приходить к ней завтра? А не она к нему? И хотя бы прощения попросить? Всё перевернуто с ног на голову — не они для семьи, а семья для детсада.
В коридоре стояла улыбающаяся воспитательница:
— Не нравится? Можете переводить свою тупицу в другой сад! Если вас с вашим коммунистическим отродьем еще куда-нибудь, в какой-нибудь зачуханный сад возьмут!
А вот тут она была полностью права… Так что Зеньковичу вопрос надо было решать быстро, здесь и сейчас.
— Олюшка, зайчик, зайди в группу на секундочку, и дверь прикрой, вот хорошо, доченька…
— Хр-р-р… — выпучила свои коровьи буркалы схваченная за глотку демократическая воспитательница.