Спасти веру предков, или вынужденные язычники
Шрифт:
Ярька уже через месяц с удивлением обнаружил, что из полусотни учеников их класса, почти три десятка самых толковых перевели на занятия к другому волхву. Среди переведённых учеников оказались Ива и Ярька, Любе счёт давался трудно, как брат с сестрой с ней не занимались по вечерам. Зато старшие великолепно разбирались в усвоенных за месяц символах. Не просто узнавали буквы и читали слова, быстро разбирали написанные цифры и числа. В новом классе волхв принялся учить новичков написанию сложных слов, сложению и вычитанию, умножению и делению. Чем дальше, тем интереснее и сложнее становились занятия, после многих уроков ребята до вечера обдумывали задачи, за что попадало от мастеров, замечавших их рассеянность на работе.
Работали до наступления сумерек,
В конце июля произошло событие, шокировавшее всех парней и девушек, пришедших на полгода в Выселки. Двое пятнадцатилетних парней из дальнего селения отказались работать в мастерской и перестали ходить на занятия, требуя себе мужской работы, охоты или рыбалки. Учёбу оба подростка назвали недостойным для настоящих мужчин занятием, отправившись вместо работы на охоту. Вуйко, староста Выселков, выстроил жителей селения перед воротами изгороди, внутри свободного места не хватало на всех. Ярька впервые увидел, как много людей живёт и работает вместе с ним, пробовал сосчитать, он уже умел легко складывать числа до тысячи, после четвёртой сотни сбился. Перед нестройными шеренгами выселковцев появился волхв Судислав в сопровождении своего советника Сергея.
– Два года мы работаем не покладая рук для переселения в лучшие края, – негромко начал волхв, с первыми словами которого все затихли, затаив дыхание, – два года здесь, на Выселках, готовим оружие, инструменты и вас, наших сыновей, к переселению в другие земли. Туда, где славяне смогут сохранить веру наших предков, попранную на Руси крестопоклонниками. Туда, где нас не будут воевать хазары и буртасы, варяги и булгары, где все наши общины смогут жить спокойной жизнью, воспитывать детей, умножать наследие предков. Ни я, ни Сергей, ваш наставник, не можем позволить себе отдыха за эти годы труда, все наши силы направлены на ваше воспитание, воспитание мастеров и воинов, достойных памяти наших славных предков. За что нас назвали славянами, за то, что славим богов наших и предков, работаем и живём так, чтобы наши пращуры из Ирия, глядя на нас, гордились нами.
– Стало ведомо нам будущее наше, будущее тех славян, что останутся жить в Прикамье, – зазвенел голос Судислава, вызывая дрожь у подростков, слушавших с открытым ртом. Ещё никто так откровенно не говорил им о цели пребывания на Выселках, обрывки разговоров взрослых лишь усиливали любопытство. Впервые им откровенно говорили, что верят в них, считают недорослей надеждой общества, такие слова верховного волхва окрыляли подростков. Тем временем над поляной продолжалась речь, – те селения и общины славянские, что останутся здесь, исчезнут во тьме веков. Даже имени их не останется в памяти людской, через две сотни лет одни христиане да мусульмане будут жить в этих местах. Только те, что уйдут с нами в дальние земли, смогут сохранить веру предков и души умерших, продолжить их в своих детях и внуках.
– Кто мог подумать, – после недолгого молчания продолжил волхв, – что среди нас есть община, не уважающая своих пращуров, приславшая к нам двух недорослей, забывших о памяти предков, плюющих на работу во имя спасения нашей веры и общества. Сегодня мы прощаемся с ними навсегда, они умерли для нас, Вуйко, отведи их за пределы выселковских земель. Никогда они не смогут вернуться назад на Выселки, пусть возвращаются в свою общину, опозорившую себя такими подростками.
Долго стояли ребята на месте, глядя на Вуйко, на коне сопровождавшего парнишек, уныло шагавших в сторону своей деревни. Никто из ребят не встречал в своей жизни изгоев, этим страшным словом пугали родители в минуты гнева, бабки рассказывали сказки, в которых изгои похищали детей и девушек. В понимании Ярьки изгой был страшный, как матёрый волк или медведь-шатун. Не вмещалось в голове, что изгоем может стать обычный парень, такой же как все.
– Такой, да не как все. – Отрезала Ива на вопрос младшего брата, – они лентяи, плюют на свою общину, предадут и нас в трудное время. Им даже буквы лень выучить, подумай об этом? Они не обычные парни, они наш позор, пусть живут в лесу, как дикари. Самое место там таким глупцам. И община у них такая же, раз воспитали таких лентяев. Нечего их жалеть, покажи лучше, как вторую задачу решил, что нам задали на дом.
А через две недели все выселковцы наблюдали жуткую картину, как староста общины, из которой были изгои, стоял на коленях перед волхвом Судиславом, умоляя того помиловать общину. Взамен двух выгнанных отроков, староста привёл десять парней и восемь девушек, уговаривая взять их на обучение, хоть на год. Вместе с ребятами, староста привёз три воза продуктов, задабривая князя и капитана. После того, как Судислав простил общину, прибывшие подростки рассказали страшную историю о наказании двух изгоев. Узнав, что парни отказывались выполнять указания капитана и были прокляты верховным волхвом, общество хотело принести их в жертву, во искупление совершённого проступка. Лишь вмешательство сельского волхва, строго соблюдавшего запрет на жертвоприношения, спасло изгоев от смерти. Тогда обозлённые и напуганные селяне выгнали двух парней из общины, приказав поселиться на отшибе, с запретом появления в селе. С тех пор парни живут бирюками, за счёт охоты и рыбалки, которую так любили когда-то. И, как пояснили их односельчане, шансов жениться у них практически не осталось, разве где угорку посватают.
Ива сразу стала старостой всех жильцов избушки, потому смотрела за порядком строго, заставляла всех умываться, стирать одежду и в бане мыться всех приучила мылом, эти брусочки с непривычным запахом все девушки сразу оценили, пользуясь щёлоком лишь при стирке одежды. Некоторые говорили, что лучшего приданого, чем мыло им не надо, разве стеклянной посуды к нему добавить. Но, стеклянная посуда, в отличие от мыла, вся шла на продажу, вместе с бусами и стеклянными фигурками. Ярька уже отвозил на лодке торговцев стеклянной утварью в Соколовку, весь обратный путь против течения поднимался под парусом. К концу лета брат Ивы мог похвастаться своими успехами, за пару месяцев он стал лучшим среди всех выселковцев по управлению парусом. Никто не мог быстрее и удачнее Ярилы, как уважительно стали звать подростка сначала мастера, затем и ровесники, поймать ветер, развернуть лодку в узкой протоке. Даже против течения его лодка умудрялась двигаться быстрее прочих.
Парень с первого раза запомнил все повороты, перекаты и мели на окрестных реках, умудрялся проходить под косым парусом по тем речушкам, что не намного шире самой лодки. Умение выбрать правильное направление, вовремя развернуть парус, чтобы поймать лёгкое дуновение ветра, Ярька почувствовал неожиданно для себя. То, что другие ребята запоминали и пробовали по нескольку раз, у него получалось спонтанно, он просто знал, что нужно делать. Почти всегда он мог определить, когда ветер закончится или изменит направление, когда пойдёт дождь и сколько он продлится. За такие предчувствия, подросток их не скрывал, мастера и сравнивали его с богом, в шутку, конечно. Но, в каждой шутке есть доля правды. Опрокинувшись при крутом повороте, Ярила догадался уложить на дно своей лодки тяжёлые камни, придавшие судёнышку остойчивость. Это слово придумал сам Сергей, когда узнал о выдумке подростка. Он предложил утяжелить днища всех парусных лодок, к тому времени выселковцы наготовили таких лодок восемь штук.