Спасти Винни
Шрифт:
– Первого?
– Единственного.
– А Ежевичкин кто тогда?
За свою долгую жизнь Капа встречала много бесцеремонных людей, но этот бил все рекорды. Она с угрозой приподняла левую бровь.
– Слушайте, Тараскин, не знаю вашего имени-отчества, что за нездоровое любопытство?
Сосед расплылся в улыбке.
– Да шучу я! Не мое это дело! Знакомлюсь я так! Понимать надо! Семен меня зовут! А вас?
Улыбка его была такой добродушной, что у Капы пропал воинственный настрой.
– Капитолина.
–
– Да мне ужин готовить надо. Егор придет…
– Егору будет не до ужина. Наша рыбалка – это такая рыбалка! – загадочно ответил он. – Идем?
Капа посмотрела на спящую кошку, которой до хозяйки не было никакого дела, и согласно махнула рукой.
Через десять минут она сидела под яблоней и пила вкусный чай с мятой и чабрецом. Дарья Тараскина, семидесятилетняя женщина, по-хозяйски суетилась вокруг стола.
– Да сядь ты уже! – беззлобно прикрикнул Тараскин. – Голова болит от тебя: туда-сюда, туда-сюда!
Дарья села и положила натруженные руки на стол.
– И как вам здесь, Капитолина? Нравится?
– Можно просто Капа. Очень нравится, – ответила Капа и зачерпнула полную ложку варенья. – М-м-м, вкусно! Я тоже варю, но у меня оно не такое вкусное получается.
– Хозяйка! – довольно прогудел в усы Тараскин. – А первое время вообще ничего не умела. Все приходит с опытом, с годами.
– Неправда! Варенье у меня всегда хорошо получалось! – возмутилась Дарья.
– Да шучу я! – хмыкнул он и вытащил из пачки беломорину.
– Никогда не понимала твои шутки.
– Это потому, что у тебя чувства юмора нет, – парировал муж.
– Это потому, что шутишь ты коряво! – отрезала жена и придвинула гостье тарелку с пышной сдобой. – Угощайся, Капа.
– Угощаюсь! – Капа взяла ароматную булочку и щедро намазала вареньем. – Я, наверное, Егора уговорю в деревню переехать. Красота же! Буду целыми днями лежать в гамаке и свежим воздухом дышать.
– Целыми днями?! – ужаснулась Дарья. – Не знаю, я вот не могу без дела сидеть, тем более – лежать, мне двигаться надо, что-то делать. Я вот, например, домработницей устроилась.
– Это кому тут домработница понадобилась? – прошамкала Капа с набитым ртом, покрутила головой и ткнула пальцем в сторону соседнего дома с кривой печной трубой и рассыпающейся завалинкой. – Им?
Дарья засмеялась и показала на двухэтажный дом, возвышающийся через три улицы.
– Там убираю. Платят каждый день, к пенсии прибавка хорошая.
– И на кой? – недовольно прогудел Тараскин. – Нам что, денег не хватает? Да и Буцефал нас кормит!
Капа поперхнулась.
– Кто?!
Дарья обреченно отмахнулась, а Тараскин встал и поманил гостью пальцем.
– Пойдем, Буцефала моего покажу. За домом стоит.
Капа отпила из кружки и встала:
– Пойдем.
Тезкой коня Шуры Макендонского оказался трактор неопределенной модели. Весь в грубых сварочных швах, разноцветный, с фанерной дверью, с длинными рогами круглых велосипедных зеркал и закопченным шпилем выхлопной трубы – этакая сборная солянка из всего, что можно было найти на помойке. На радиаторной решетке гордо желтел шильдик с изображением вздыбившегося коня и скромной надписью «Ferrari».
– Сам собрал!
– Я так и поняла. И как он вас кормит? Ты его за деньги показываешь? Я тебе уже что-то должна?
– В аренду сдаю! – снисходительно ответил Тараскин. – Хочешь – телегу прицепи, хочешь – ковшом работай! А уж сколько я им машин из грязи повытаскивал в распутицу! Хороший конь! Соляры, правда, много жрет.
– Так он работает?
Тараскин оскорбленно посмотрел на Капу, лихо закусил папиросу и полез в кабину. Хлопнул фанеркой двери и завел двигатель. Трактор судорожно чихнул, взревел и приподнял ковш. Проехал пару метров назад-вперед, уперся ковшом в землю и несколько раз приподнялся, оторвав передние колеса от земли. Остальные трюки Капа разглядеть не смогла из-за плотной завесы черного дыма, клубящегося из трубы.
***
Она проснулась оттого, что ей очень захотелось пить. Эх, не надо было есть рыбу на ночь! Это все Егор – приволок целое ведро рыбы и изъявил желание ее отведать – пришлось жарить. Хорошо, что не успела ничего приготовить.
Она щелкнула храпящего Ежевичкина по носу, встала с разложенного дивана и прошлепала на кухню. Зачерпнула кружку воды из ведра и медленно, с наслаждением выпила. Вода была холодной и вкусной.
– Опухну к утру, – сказала она самой себе и снова зачерпнула. – Зато морщины разгладятся.
Делая неторопливые глотки, уловила краем глаза странные отблески.
– Что за дискотека? – в недоумении пробормотала она, глядя на мигающее вдалеке пятно света. Пятно мигало не бессистемно, а в четкой последовательности – это был сигнал SOS.
Капа торопливо поставила кружку и подошла к окну. Сигнал о помощи шел из того самого высокого дома, где подрабатывала домработницей ее новая знакомая Дарья Тараскина.
– Егор! – позвала она, не отрывая взгляда от окна.
Тишина.
– Егор! – она позвала громче.
Ежевичкин всхрапнул в ответ и что-то пробормотал.
– Полундра! – рявкнула Капа.
Ежевичкин вместе с одеялом скатился на пол. Принялся озираться, щуря сонные глаза. Увидев смеющуюся Капу, с облегчением выдохнул и тут же возмутился:
– Сама не спишь и другим не даешь?!
– Сюда иди!
Ежевичкин швырнул одеяло на диван, подтянул трусы и прошлепал на кухню.
– Чего?
– Туда смотри!
Ежевичкин уставился в окно. Через несколько секунд с досадой почесал ногу.