Спасти злодея в царстве бессмертных
Шрифт:
Мне еще ни разу не доводилось видеть человека без этой мерзости…
Из-за своего чистого телосложения ян, моя жизнь была настоящим адом… Я не только видел эти отвратительные вещи, меня еще и презирал за это собственный отец… который попытался меня убить, как только впервые увидел.
Своим появлением на свет, я убил любимую им до одержимости женщину… Ее организм просто не выдержал такой сильной энергии ян.
Моя мать была дочерью мастера Секты Бурлящей Крови. Сильная, яркая, настоящий чистый белый лотос, стремящийся сделать этот мир чуточку лучше… идеальная…
Он влюбился в нее до безумия и также безумно возненавидел меня за ее смерть. От моего уничтожения его останавливала лишь жертвенная формация, которую мама накинула на меня перед тем как уйти… Но не формация была серьезным препятствием для сильнейшего демонического лорда, а ЕЕ последняя воля. Она желала, чтобы я жил, и он позволил мне жить.
Правда, временами мне казалось, что это было больше наказанием, чем милостью.
Он никогда меня не любил, но вырастил из уважения к ЕЕ желанию. Можно сказать, что отец даже заботился обо мне… так, как умел.
Его главной философией жизни была сила. Поэтому я должен был стать самым сильным. Настолько сильным, чтобы весь мир склонился передо мной.
Моими игрушками были холодные оружия. Я никогда не играл в игры, только учился, культивировал, сражался или тренировался. Вместо добавок для еды, мне подмешивали маленькие дозы яда. И я даже не знал, что может быть как-то иначе.
Не знал, каково это иметь полноценную, любящую семью. Не знал, что дети могут играть. Не знал, что такое объятия…
Мой отец, У Цзяньи, отказывался ЕЕ терять и никогда не останавливался в попытках вернуть любимую. Он испробовал неисчислимое количество способов воскрешения умершей.
Однажды он обнаружил запрещенный даже самыми неправедными культиваторами метод, которому решил последовать ради нее, не моргнув и глазом. Для этого демонический лорд пытал до смерти десятки заклинателей.
Когда в моих глазах родитель превратился в ужасающего монстра, покрытого черной слизью, отца наконец постигло возмездие. Его действия всколыхнули весь мир, и ортодоксальные секты больше не могли смотреть на столь несправедливые, мучительные смерти.
— У Цзяньи совсем сошел с ума, что даже своих от чужих не отличает, — шептались члены союзных павильонов, отказывая в помощи, когда на нас напали объединенные силы Семи Великих Сект.
После ожесточенной битвы, в которой сильнейший демонический лорд практически уничтожил целое войско, его наконец смогли победить.
— Умри же, дьявол, за свои нечестивые деяния! — кричали даосы, следующие правильному пути, пронзая грудь моего отца.
Я был единственным, кто выжил после резни, последовавшей за смертью лидера. Он спас ЕЕ ребенка, отправив меня в свое маленькое карманное измерение. Оно выпустило меня только когда уже все закончилось.
Тот день был особенно жарким. Солнце палило нещадно, а земля потрескивала от сухости. Из-за этого запах горы трупов на главной площади павильона был особенно невыносимым. Когда я появился из безопасного места, то оказался прямо на верхушке этой груды.
По неосторожности я поскользнулся на отсеченной голове своей няни, которая вскормила
Мне было всего 8 лет, когда остался совсем один в этом жестоком мире и не знал, что делать дальше. Больше не было мамы, папы, няни и наставников… никого. Только я и море грязной крови, которая засыхала под палящими солнечными лучами.
Наверное, на мне слишком сильно сказалось его воспитание, так как первой мыслью, когда я увидел его пустые глаза, было: «Он был недостаточно силен… Если бы он был сильнее, то смог бы выжить, всех защитить и добиться своей цели.»
Я пребывал в полнейшей растерянности и не знал, что делать дальше. Куда идти? Что изучать? Как теперь стать сильнее?
— Так-так-так. Кто это тут у нас? — Ко мне подошел улыбающийся черный сгусток… но не настолько темный, чтобы нельзя было разглядеть очертания человека. Монстр заставил меня остаться на месте, использовав давление своего уровня культивации, и поднял мой подбородок одной рукой.
Он посмотрел на меня своими бездонными глазами, внутри которых я увидел плачущих детей. Один из его глаз был черным, а другой голубым, что особенно выделялось на его лице. Также мне бросался в глаза шрам на его шее, будто от удавки. Мужчина был одет в чистое белое одеяние, подпоясанное голубым поясом с мешочками для трав и лекарств. А на его голове была особенная заколка гуань, которую имели право носить только мастера сект.
— Не зря Небеса ниспослали мне знак. Еще немного, и этот достопочтенный упустил бы такой великолепный экземпляр… — Мои попытки вырваться или хотя бы открыть рот, естественно, не увенчались успехом. Где он по силе, а где я…
— Кто бы мог подумать, что у этого больного ублюдка есть сын… — Я почувствовал, как по моим меридианам насильственно протекла чужеродная ци, прощупывая мою культивацию. — АХАХАХА! — Монстр согнулся в три погибели, смеясь так, что из уголков разноцветных глаз потекли слезы. — Давно этот достопочтенный так не смеялся. Столь сильная светлая энергия ян у сына сильнейшего демонического лорда? Что? Как это вообще произошло? И каким образом может сочетаться демонический Мутировавший Корень Крови с чистой и праведной энергией ян? Эй, мелкий, ты как вообще существуешь? Ах, да, ты же не можешь говорить. Как же интересно! Ну ничего-ничего. Этот достопочтенный узнает сам.
Так моя жизнь превратилась в настоящий ад. Меня пощадили, но забрали в Секту Медицины как интересного подопытного. Сначала надо мной ставили «увлекательные» эксперименты, а когда Цзыран Лю удовлетворил свое любопытство, он решил сделать меня человеком-панацеей. Ведь, по его словам, лучше чем я на эту роль никто никогда не подходил.
Меня закрыли в лечебном духовном бассейне на целых десять лет и пичкали лекарствами. Члены Секты Медицины относились ко мне как к будущему мясному супу, поэтому всем было плевать на мое психическое и умственное состояние. Не сдох — и хорошо.