Спасти злодея в царстве бессмертных
Шрифт:
Все-таки она меня, на минуточку, не за силу купила, а за… милоту!
Самое главное — постараться остаться таким же милым, пока не стану сильнее ее… чтобы она меня не смогла бросить. А потом уже сама не сможет от меня избавиться. Засмотрю до смерти. Хе-хе.
— Конечно. — От одной только мысли об этом я радостно улыбнулся и даже помахал ей ручкой. Только усилием воли подавил в себе желание показать язык старейшине, который назвал меня недоразвитым.
Еще покажу ему «недоразвитого»! Он ведь уже застыл в бессмертии, а я нет. Вот отъемся,
Но хорошее настроение длилось недолго. Стоило только моему свету отойти дальше чем на три метра, я снова стал отчетливо видеть эти мерзкие черные сгустки. Они копошились в земле и даже висели на некоторых ветках, до которых дотрагивались фермеры. Аромат персика снова перебило мерзкое зловоние.
— Отвратительно. — Я нахмурился и еле сдержал рвотный рефлекс. Стараясь дышать через раз, натянул на нос подаренное благодетельницей черное ханьфу.
Мне захотелось побежать за ней прямо сейчас… но она ведь попросила меня прогуляться… Однако, не было совершенно никакого желания делать это без нее.
Пожалуй, просто подожду возвращения мастера секты на этом очищенном ее присутствием участке.
— Уважаемый господин культиватор, не желаете ли отведать еды или чая? — Ко мне подошел крепостной и глубоко поклонился.
Я усиленно старался не показать, как мне плохо от одного его вида… Не то чтобы он был очень плохим, просто даже эти несколько маленьких пятен после передышки представляли большой дискомфорт.
— Не стоит… Подожди, ты сказал чай? Покажи мне как его делать. — Я встал, отряхнулся и направился вместе с крестьянином к небольшому бамбуковому домику.
Как бы мне не было плохо, но я обязан узнать как сделать церемониальный чай. Это моя прямая обязанность как будущего ученика… и лично для меня настоящее испытание.
Мастер секты ведь тоже нервничает. Поэтому к этому вопросу нужно подойти со всей тщательностью и сделать все правильно. Приду к ней с уже готовым чаем и покажу всю мою искренность.
— Монетка. Всамделишная монетка! Ты видел, видел? Мамуся глаголила, что за нее можно купить куколку!
Дети смеялись, а взрослые праздновали. Для моего света это была всего жалкая горстка денег, о которой она завтра и не вспомнит. Для этих же людей они являлись настоящим спасением. Не удивительно, что душа мастера секты столь прекрасна.
При моем приближении крестьяне смолкли и начали услужливо объяснять, что к чему. Это оказалось несложным.
Мне даже подарили новый и неиспользованный чайный сервиз. Но вот от распития готового чая и собранных чайных листьев я отказался. Они просто были покрыты кляксами и у меня не было совершенно никакого желания их трогать, а тем более подавать своему свету.
Поэтому после того как их поблагодарил, я в одиночестве собрал листья с чайного поля, на которое мне указали. Выбирал их особенно скрупулезно и придирчиво. Для меня был важен каждый кусочек.
Дорога назад пролегала
Как же кушать-то хочется…
Я осмотрелся словно вор и бегом припустил в сторону кустов. Молниеносно нырнул в них и начал быстро набивать рот пока никто не видит. Мне ведь запретили трогать только ту еду, что у меня в кольце. А вот о том, что сам найду в лесу речи не было.
Это самая вкусная ягода, которую мне давали за десять лет. Сладкая и всего лишь капельку горьковатая. Она довольно часто была в моем рационе… Пожалуй, добавлю ее и в чай, который сделаю для мастера секты. Надеюсь, ей понравится.
Глава 19
У Лунсян
И тут я случайно наступил на гуцинь*, что почему-то лежал в кустах. Изнутри повалил дым, из которого медленными, танцующими движениями начал появляться маленький желтый чешуйчатый дракончик с элегантными рожками. Он пел красивую песню своим молодым и завораживающим голосом.
— Возвращаясь домой, услышал радостные вести,
Долго преклонял колени перед лицами родных.
В саду перед домом зеленеют кипарисовые листья,
В зале раздаются радостные голоса.*
Я от неожиданности подавился ягодами, разрушая красоту момента своим надрывным кашлем.
Дракончик недовольно нахмурился и скрылся внутри гуциня, чтобы вернуться с чашкой воды.
— Вот выпей, восьмой младший брат. Извини, что напугал. Я твой второй старший брат — Цюню. — Он извиняюще улыбнулся и подождал, пока я откашляюсь. — Мы спасли девятого младшего брата, но он очень волновался и хотел к тебе, поэтому я решил его подбросить.
Певец засунул лапку в гуцинь и вытащил моего единственного друга, которого я думал, что уже потерял.
— Кю! — Дракончик громко воскликнул и бросился мне в объятья.
— Сяо Ту! — Я радостно вскрикнул и крепко прижал его к себе, чувствуя, как радостно бьется сердце.
Он жив! Не умер! Цел и невредим! Какое же это счастье!
Но радость быстро сменилась беспокойством. Я схватил эту мелочь чешуйчатую и поднял на уровень своих глаз.
— Как ты мог закрыть меня своим телом?! Знаешь, как я волновался?! Я думал, что ты умер! Ты… ты… — Я сам не заметил, как заплакал от накрывшего меня всепоглощающего облегчения.
Голубой водный дракончик поджал губы. Он положил две свои лапки под мои глаза, пытаясь остановить слезы, но в итоге не сдержался и сам расплакался.
— Ну вы чего вы тут сырость разводите, как дети малые. Что же с вами делать… — Желтый рогатый дракончик метался из стороны в сторону, не зная куда себя пристроить, и вдруг начал петь тихую и успокаивающую песню.
— Горы и реки трудно перейти, кто оплакивает потерянный путь?
Где дом, когда встречаешься с водорослями на пути.