Спец
Шрифт:
— Толстый! — довольно произнес Виталий, обнимая друга. — Ну что, присаживайтесь.
— Когда приехал? — спросил старшего Скороход, когда все расселись по местам.
— Да я вчера еще приехал, — ответил Виталий и, повернувшись к Лиде, сидящей с ним рядом, спросил: — Привет! Как жизнь молодая?
— Привет! — произнесла она и вместо ответа очаровательно улыбнулась.
— У вас уже скоро юбилей, — то ли спросил, то ли констатировал Виталий, с улыбкой глядя на Лиду.
— Уже год как вместе. Конечно юбилей, — ответил за нее Толстый, разворачивая салфетку и аккуратно раскладывая ее на коленях.
— Ну, а я что говорю, по нынешним временам это уже серебряная свадьба, — говорил улыбающийся Виталий.
Подошла рыжеволосая официантка, вежливо поздоровалась и спросила:
— Что будите заказывать?
— Принесите нам страусиные яйца и филе из крокодила, — попросил Скороход с серьезным видом, искоса взглянув на девушку.
За столом все заулыбались, а вышколенная официантка продолжала невозмутимо ждать настоящего заказа, глядя на Бандеру. Она давно знала Виталия и его друзей, которые часто здесь обедали и всегда заказывали одно и то же, и сейчас она знала, что заказ будет «как всегда», за исключением разве что незнакомой ей девушки. Остроумную шутку Скорохода она пропустила мимо ушей.
— Не умничай! — обратился Виталий к юмористу и, взглянув на девушку, произнес: — Принесите нам первое и второе.
— Что именно? — вежливо уточнила девушка.
— Без разницы, — улыбнулся Виталий и посмотрел на парней. — Они непривередливые. Их в лагерях не очень-то баловали.
Затем он повернулся к Лиде и спросил:
— Ты что будешь?
— А третье? — встрял в разговор Скороход.
— Третье на диете, в санчасти, — ответил ему Виталий.
— Я в отряде всегда на диете был.
— А-а, ну да! Ты ж у нас в туббараке был. Принесите ему молока стакан, водой разбавленного.
— Водой разбавленного нет, — ответила официантка, уже привыкшая к юмору Бандеры.
— Нету?! — притворно удивился Виталий. — Ну тогда чаю им.
— Так, ты что будешь? — вновь спросил он у Лиды.
— Салат с хрустящей ветчиной и кофе, пожалуйста, — сказала она, глядя на официантку.
— Все, — подытожил Виталий.
Девушка молча удалилась.
— И все?! — удивленно спросил Толстый у Лиды.
— Да, — подтвердила она.
— Тоже, что ли, на диете? — спросил у нее Виталий.
Лида только улыбнулась, показав милые ямочки на щеках.
— Ну, что тут у вас? Виделись? — уже серьезно, без улыбки, спросил Виталий, глядя на Толстого.
— Виделись, — ответил тот, — держаться. Завтра месяц кончается. Их на тюрьму увозят, надо им баул загнать.
Подошла официантка, принесла заказ.
— Загоним, — сказал Бандера, когда девушка отошла, — что адвокаты говорят?
— Адвокаты говорят, что если они будут стоять на своем, то они все сделают… «в состоянии аффекта», — объяснил Скороход.
— Это если шустрые не расколются. Они постолько не сидели никогда, — сказал Лысый.
— Ну, — согласился с товарищем Толстый, — наших-то не прессуют, а как они себя ведут, хрен его знает.
— Надо бы с Шустрым увидиться, — сказал Скороход. — Перетереть эту тему с ним. Он-то связь держит с ними, в курсе.
— А он что, в городе? — спросил Виталий.
— А он и не уезжал, вроде, — ответил Толстый.
— Я сам с ним увижусь, — сказал Виталий. — Что еще нового?
— Да игровые тут оборзели, начали рыночных комерсов закатывать, чтобы те им бабки отстегивали с продаж, — сообщил Скороход.
— Да ты че! — удивился Бандера.
— Ну, — подтвердил слова Скорохода Лысый, — долбят всех, я тебе говорю.
— Красный наш тоже попал, — добавил Толстый. — Говорит, жути нагоняют конкретно. Кого-то даже прессанули для страху.
— Денег им все мало, — продолжал Скороход. — Я-то думал раньше, что они в натуре играющие. Ну, думал, обладают люди, молодцы. А они там просто разводят народ в нагляк. Я ведь тоже на нарах не зря парился, сам знаешь. Дай думаю как-то, ну вот на днях, зайду, масть проверю. Там тоже порой суммы неплохие проплывают. Ну захожу, там гостям всегда рады.
Бандера слушал Скорохода очень внимательно и крайне заинтересованно, для него это было новостью, и новость была не из приятных, задет его основной наводчик с рынка.
— Особенно тем, кто с деньгами, — усмехнувшись, продолжил свой рассказ Скороход. — Садимся играть. Я на всякий случай только пятьсот баксов с собой взял, чтобы тормоз наверочку был. А тут масть как поперла, сам не ожидал, но дело не в этом. Прокололись они, Стасик трех вальтов сбросил, когда у меня больше было, а я просек, когда колоду взял. По-любому они карты мои знали. Или глазки стоят, или еще что-нибудь. Глушануть их надо.
— Тем более повод есть — за Красного, — добавил Толстый.
Бандера молча пил чай и думал. Пресечь, конечно, надо, но тихо и аккуратно, нельзя сейчас поднимать волну, с пляжем еще все не улеглось. Эту тему надо обмозговать спокойно, но мысли его сейчас были далеки от этого. Но ничего, придумаем что-нибудь.
Он поглядел на своих парней и твердо сказал:
— Подумаем на эту тему. Но только не расчувствуйтесь, больше бойни никакой не будет. Пляж — это другое. Сами видели, что они творили.
Виталий помолчал, молчали и его друзья, по лицам их нельзя было понять, согласны ли они со старшим или опять думают по-другому, более воинственно. Как бы там ни было, никто ему не возразил, а сам он твердо решил, что хватит крови, хватит этих разборок с мордобоем и резней, прошли те времена, канули в лету. Во всяком случае, ему этого очень хотелось, и он приложит к этому все усилия, но не сейчас. Сейчас его мысли были заняты лишь одним — предстоящей встречей с Ириной. Только о ней он хотел сейчас думать, только о ней.