Специалист по выживанию. Том II
Шрифт:
Это надо же было столько всего пережить, столько всего вынести, но так и не добиться главного. Верблюд печально вздохнул. Он так и не стал здоровым, полноценным человеком. Ведь именно ради этого, ради возможности ходить на своих двоих и любить женщин, он нырнул в тёмную воду с высокого обрыва. Нырнул в неизвестность, в надежде, что там, внизу, достаточно глубоко и нет острых камней.
Депрессия чёрной волной захлестнула Верблюда. Какой теперь смысл в его жизни? Опять вернуться в такие милые, в такие приятные и невыносимые «Липки»?
– Доброе утро, Геннадий Григорьевич, – раздался бодрый мужской голос.
Верблюд раскрыл глаза. На пороге палаты стоит Николай Павлович. Чёрный деловой костюм на плечах куратора сияет ещё ярче, чем на его губах улыбка. Николай Павлович доволен, жутко доволен, и не собирается скрывать собственного приподнятого настроения.
– Вижу, вы пришли в себя. Ваше самочувствие вполне удовлетворительное, – Николай Павлович опустился на круглую табуретку возле кровати. – По крайней мере, Танечка, эта наша медсестра, именно так доложила мне.
Николай Павлович пышет оптимизмом, как хорошо натопленная печка жаром.
– Вас, Геннадий Григорьевич, очень вовремя к Ганову, это врач наш, доставили. Охранники, молодцы, как следует вас перевязали. Ещё бы немного, и-и-и, – Николай Павлович рубанул ладонью воздух перед собой. – Но всё обошлось.
Если вам интересно, то в бессознательном состоянии вы пробыли двое суток. Мы уж думали тяжёлое радиационное облучение, но на деле всего лишь проникающее ранение в брюшную полость. Я лично бригаду хирургов привёз. Так что, уважаемый, – Николай Павлович хлопнул ладонями по коленям, – жить будет. Надеюсь, долго и счастливо.
Разговор не клеится. Верблюд тупо уставился в потолок. Уж лучше бы он сдох прямо на операционном столе.
– Та-а-ак, – протянул Николай Павлович, – вижу, вы не в духе. Но ничего, я знаю, что вам поможет.
Тихо зажужжал электрический моторчик. Что он задумал? Верблюд вяло шевельнулся. А, всего лишь приподнять переднюю часть кровати. И зачем?
– Вот так вполне достаточно, – Николай Павлович положил на прикроватную тумбочку пульт управления. – А теперь взмахните перед собой руками, будто мух отгоняете.
Верблюд глянул на куратора. И кто здесь сошёл с ума, спрашивается. Николай Павлович сидит на табуретке с самым серьёзным видом.
– Давайте! Давайте! Взмахните, – ещё раз попросил Николай Павлович, хотя, скорее, приказал.
Хрен с ним, пусть подавится. Верблюд поднял руки и будто взмахнул дирижёрскими палочками. Ещё миг, обе ладони вновь плюхнулись на одеяло.
– Ничего не заметили? – Николай Павлович самодовольно улыбнулся, ну впрямь котяра, которому хозяйка щедрой рукой плеснула в миску свежей сметаны.
Верблюд так ничего и не ответил. Да и что говорить?
– Понятно, – неудача ничуть не смутила Николая Павловича. – Попробуем иначе.
На живот Верблюда плюхнулась пустая стальная кружка.
– Давайте, возьмите её, – приказал Николай Павлович. – Давайте!
Глупый цирк без коней. И чего куратор добивается? Правой рукой Верблюд подцепил металлическую кружку.
– Отлично. А теперь перебросьте её в левую руку, а потом обратно.
Верблюд нахмурился. Послать к чёрту? Или запустить эту самую кружку ему в лоб? Ладно, легче сделать, что он хочет, быстрей отстанет. Едва ли не через силу, Верблюд перебросил кружку из правой руки в левую, а потом обратно.
– Ничего не заметили? – Николай Павлович сама учтивость.
– Нет, – буркнул Верблюд.
– Тогда продолжайте, продолжайте, – Николай Павлович веселится вовсю, ещё только не ржёт в полный голос и не тычет пальцем. – Продолжайте, говорю: из правой руки в левую и обратно. Итак ещё и ещё раз.
В цирке появились кони, но веселей не стало. Правая рука легко подбросила кружку, левая легко её поймала. Верблюд тут же перекинул её обратно. А потом опять в левую руку.
– Не останавливайтесь, – Николай Павлович лыбится во все тридцать два зуба.
Трижды несчастная металлическая кружка заметалась туда-сюда между рук. И чего, спрашивается, Николай Павлович хочет добиться? Верблюд насупился. Тупая игра, тупее не придумать. Но, чёрт побери, куратор и в самом деле чего-то ждёт, чего-то добивается. Но чего именно?
Вопрос повис в воздухе. Верблюд, словно заведённый, перекинул кружку из левой руки в правую. Только на этот раз круглая ручка смачно стукнула по фаланге большого пальца. Боль будто прорвала плотину. Верблюд тупо уставился на кружку. А ведь здесь что-то есть. Только что?
Мысли в голове словно скользкие холодные камни. Верблюд в бог знает какой раз перекинул несчастную кружку в левую руку. Да! Вот оно что! Озарение, долгожданное озарение будто вспыхнуло перед глазами яркой сверхновой. Правая рука с силой подбросила кружку вверх.
Да, он как был инвалидом, так им и остался. Но! Эмалированная посудина бухнулась на живот. Верблюд вновь подцепил её за ручку правым мизинцем. Когда он уходил в «Другую реальность», то, кроме ног, которые вообще не двигались, он мог более-менее свободно манипулировать только левой рукой. Правая едва шевелилась. Теперь же…
– Руки, – Верблюд растопырил перед собой обе ладони, кружка плюхнулась на одеяло. – Мои руки совершенно здоровы. Я вновь могу легко ими манипулировать. Может быть, даже писать.
– Верно, – Николай Павлович выпрямился на табуретке, указательный палец куратора уставился в потолок. – Я специально велел врачам обследовать тебя более тщательно. Каких-либо повреждений твоих рук они не нашли. Да и на видео из «малахитовой комнаты» я сразу обратил внимание, как ты машинально зажал правой рукой дыру в животе. И не отпустил её, даже когда шлёпнулся на пол. «Малахитовая капсула» всё же подлечила тебя. Пусть немного, но гораздо больше, чем все земные врачи вместе взятые.