Спецкор. Любовь и тигры
Шрифт:
Чувствовала я себя хуже, чем до короткого сна. Тогда еще, видимо, помогал адреналин, а сейчас наступила очередь странного отупения. Визоры по-прежнему не радовали, хотя время ожидания сократилось. Теперь скрипучий голос сообщил, что ждать осталось шесть часов ровно. Если будет продолжаться такими темпами, может скоро и заработает? Положила визоры рядом с креслом, надеясь услышать сигнал включения связи.
Еще немного побродив по небольшой площадке из угла в угол, не зная как еще набраться терпения, сдалась. Если не воспользуюсь парой часов сна, то лететь просто не хватит сил. Но и голая земля не прельщала совершенно. Недолго думая, решила использовать подвесное полетное кресло. В нем, конечно, не тот комфорт на земле, как в воздухе, но лучше, чем ничего. Пристроив будущее уютное гнездышко
Заснуть не удавалось, все время казалось, что кто-то рядом. Стоило задремать, и меня будил то треск, то звук упавшего где-то далеко камня. Несколько раз раскрывала в испуге глаза, хватаясь за револьвер, но по-прежнему оказывалась, что я на этой скале совершенно одна.
В конце концов, сон все же сморил, мне даже что-то снилось. Словно меня нашли, и лететь никуда больше не надо. Но, увидев, как я устала — позволили еще поспать, а потом будто бы Кроха подошел и стал нетерпеливо будить, дергая за край жилетки, а потом даже лизать лицо шершавым языком. С трудом пробормотала недовольно, чтоб убирался. Что я еще не выспалась. Кажется понял, оставил в покое… Но вдруг услышала характерный звук — это Кроха добрался до остатков драгоценной влаги и без стыда и совести лакал воду. Мою воду! Жалкие несколько глотков, которые еще оставались. Взвилась с места как ошпаренная, вместе с креслом, протирая заодно глаза и готовясь высказать кадавру все, что о нем думаю.
Да так и застыла с открытым ртом. Ни коптера, ни друзей. И вовсе не Кроха допивал остатки воды. Кошечка выглядела как минимум раза в два крупнее. Абсолютно черная пантера посмотрела на меня желтым глазом, заставив покрыться холодным потом. Ни единой мысли не осталось в голове от шока. А потом, огромные когти скрипнули по камню, и меня передернуло от неприятного, бьющего по нервам звука. Хотелось заорать, но кошечка сделала ленивую попытку развернуться ко мне, отчего волосы на голове шевельнулись от неконтролируемого ужаса. Ни секунды не раздумывая, я совершила, возможно, самый глупый поступок в своей жизни — просто рванула к краю площадки и сиганула вниз с пятисотметровой высоты.
Вот тогда и завопила, уже понимая, что натворила, но внезапно налетела на термик, появившийся прямо подо мной и каким-то чудом и опомнилась. Распласталась, ловя восходящий поток воздуха, а рука уже сама вырывала из полётного кресла вытяжной парашют спасателя.
Спасибо производителю: модели для парапланов раскрываются впятеро быстрее обычных, но об этом вспомнилось гораздо позднее. Не передать словами, какая вспышка радости взорвалась во мне, когда раскрылся вверху зеленый купол и рванул меня вверх от, казалось, бывших уже на расстоянии вытянутой руки крон деревьев.
Увы, рванул именно вверх — от подошвы скалы шёл мощный термический поток, который быстро потащил обратно, норовя при этом размазать по торчащим из отвесной стены острым выступам.
Не помню, сколько времени ушло на борьбу со стропами управления и потоком воздуха, ставшим вдруг плотным, как вода. Но, едва скалы остались внизу, пришлось опять выкладываться по полной — склоны подо мной густо заросли деревьями. Садиться в этот хаос ветвей и листьев означало увечье и при самом удачном стечении обстоятельств, а в моем случае шансов выжить не останется даже при простом растяжении. Тянула как могла, сражаясь за каждый сантиметр высоты и лишний метр, приближающий к той границе, где деревья постепенно сменялись травой. Это было чудовищно и едва ли сравнимо с парапланом. Словно необъезженного мустанга укрощала. С какого-то момента смертельное напряжение захватило меня всю, руки и ноги перестали ощущаться, но почему-то продолжали действовать — независимо от ставших вялыми и безразличными мыслей. И даже приземление на замеченную прогалину, когда ноги уже буквально скребли по верхушкам деревьев, и от катастрофы спасало только то обстоятельство, что склон понижался быстрее, чем я теряла высоту — было воспринято как-то отстраненно. Надувшееся полётное кресло защитило мою пятую точку, на которую я благополучно свалилась.
Видимо прошло много времени, когда уже сидя на земле, я испугалась задним числом — как это смогла спрыгнуть со скалы. Впрочем, даже сейчас это казалось единственным выходом.
А ведь на интуиции действовала, даже не проснувшись до конца. Будь я в здравом уме и твердой памяти, может и не решилась бы на такой отчаянный поступок. Даже скорее всего. И что бы от меня осталось там — на верхотуре, после зубок и когтей огромной пантеры?
Радость от очередного спасения была недолгой. Очень медленно до отходящего от шока сознания добралась мысль, что теперь я едва ли в лучшем положении. И если наверху меня чуть не съела одна кошка, тут их бродит может быть десятки, а то и сотни. И ни одного средства передвижения, кроме собственных ног, которые только-только начинало отпускать напряжение. Мой новенький параплан остался высоко наверху, наверное, уже совсем сухой. При всей своей самонадеянности, я понимала, что никаким образом не смогу туда забраться снова. А даже если б могла, не полезла. Вряд ли мне так повезет с пантерой во второй раз. Похоже, тот пятачок был ее излюбленным местом отдыха.
Оцепенев, я некоторое время просто глядела на близкие деревья, тупо ожидая появления если не слоно-кабанчика, то какой-нибудь еще более ужасной твари. А потом встрепенулась, стряхивая с себя усталость, и не давая панике шансов лишить себя возможности выжить. Можно бесконечно рассуждать, что возможно кончина в зубах кошечки, или в той же грозе было бы благом — по сравнению с тем, что ждет меня теперь.
Очередная тоска накатила, когда вспомнила про визоры. И угораздило выложить их из сумки. Так бы хоть какая-то надежда была сообщить о себе — пусть даже спустя несколько часов. А теперь надеяться не на что, кроме самой себя. Трудно смириться с мыслью, что никто не придет и не спасёт. Но что есть, то есть. И винить, кроме себя — некого.
Оставалось только молиться и надеяться, что и дальше судьба будет ко мне благосклонна.
Одно ясно — надо выбираться каким-то образом к человеческому жилью, а значит предстоит пересечь неизвестно сколько десятков, а то и сотен километров лесов, полей и гор, кишащих огромными хищниками.
Мысль искать долину с нашим коптером отмела сразу. Понадобится как минимум пара дней, чтобы до них дойти. Надеяться же, что они меня будут там столько ждать не приходилось. Да и не была я уверена, что правильно представляю, в какой стороне находится та долина. Значит надо идти в сторону Ново-Плесецка — на запад. И при этом как-то умудряться оставаться живой. А все, что у меня есть из средств самозащиты — это револьвер, да упаковка патронов в сумочке.
Сердце больно стукнулось о ребра, когда я вдруг испугалась, что сумка осталась на скале. Но обнаружив ее все также варварски прикрученной к поясу, обрадовалась чуть ли не до слез. Неплохо бы провести инвентаризацию того, что еще имелось. Но только это и до завтра подождет, а вот начать искать место для ночлега — самое время. Причем, следует поторопиться. Еще часа три — и солнце зайдет, а в темноте ничего найти не смогу, кроме смерти.
Решительно поднялась с земли, отцепила от себя кресло и первым делом принялась укладывать обратно парашют. Использовать его по назначению уже вряд ли придется, а вот укрыться им ночью вместо одеяла, а может даже соорудить что-то вроде палатки вполне можно. Наверное.
Как же я жалела, что ничего не знаю о том, как выживать одной в диком лесу! И прежде всего, если на минутку забыть про зверье — где-то надо было спать и что-то есть. Нет, о зверье лучше не забывать. Необходимо срочно найти такое место, куда никто из них не заберется, но куда смогу забраться я сама. То есть надо либо вернуться к горе и поискать там какую-нибудь пещеру…
Нет уж! Не хватало самой притопать в пасть хозяина этой пещеры. Незанятые комфортные пещеры стоит искать в книгах для домохозяек. Значит — на дерево забраться. Итак, решение принято, оставался только сущий пустяк — побыстрее найти подходящее.