Спецкор. Любовь и тигры
Шрифт:
И только гораздо позднее мое странное спокойствие во время этой встречи получило еще одно объяснение. Дело в том, что мегакотики были наверно единственными из крупных хищников Прерии, кто не рассматривал человека как еду. Не было ни одного зафиксированного случая нападения их на людей, страшные истории, конечно, ходили, но… теперь я в них никогда не поверю. Жаль только, что они, следуя заветам Киплинговской кошки, гуляют сами по себе.
Я прислушивалась к себе, с удивлением понимая, что на хорошее и даже радостное настроение очень мало влияет даже такая убийственная мысль, что программа не выйдет вовремя и с карьерой журналистки можно будет распрощаться. Ну, может и логично —
И действительно, тут же вспомнила о подарке Сержа — маленькой камере-хамелеоне. Судорожно открыла сумочку на поясе, порылась в ней и даже громко вскрикнула от радости, спугнув присевшую на ветке соседнего дерева любопытную птаху.
Вытащив камеру, без особого труда прикрепила её на открытом участке кожи выше выреза рубахи. Активировала сразу и скоро ощутила, что он присосался достаточно крепко, и в то же время не доставляет никакого дискомфорта.
Ура! Я даже еле смогла сдержаться, чтобы весело не рассмеяться. Беда бедой, а ведь мне, похоже, предоставляется не просто шанс выжить, а сделать самую замечательную передачу за всю свою жизнь. Просто буду снимать все, что делаю. Главное ведь, какие бы ужасы не окружали, повлиять на них я не смогу никак. А значит, остается одно — смириться и просто жить. Жить столько, сколько отпущено судьбой. А камера лишь дополнительный стимул не унывать.
Теперь, даже если случится что-то внезапное, не надо думать, что не успеешь снять. Камера может работать круглосуточно, питаясь только от солнечной энергии и тепла тела, как объяснял мне когда-то итальянец.
Организм требовал срочного освобождения от жидкости, и после я даже хихикнула от мысли, что не подумала отключить камеру, хотя знала, как хорошо на нее записывается звук. Ну и ладно, вырежу. И даже если попрошу сделать это Сержа, ну и что? Не маленький, переживет! А вот если буду осторожничать, то однажды забуду включить снова, и тогда останется только локти кусать. Об одном жалела, спускаясь с дерева, что ожидаемо оказалось совсем не простым делом — почему я не подумала о камере, когда полетела на параплане. Какие великолепные кадры пропали: гроза, приземление на площадку высоко над землей, черная пантера… Да что там, даже мегакотика не сняла. А надо ли? Пусть это все останется только в моем сердце.
Мне даже не пришлось напоминать себе, что настрой — едва ли не самое важное в деле выживания. А он у меня явно позитивный, несмотря на голод и прочие неприятности. Ага, как то же звери питаются здесь, и лето на дворе. Уж с голода помереть не так и просто. Когда-то читала, что без еды вообще можно провести сорок дней. А без воды только двенадцать. И неужто за двенадцать дней не найду речку или озерцо? Ах да, видела же ручей сверху…
Так что, приземлившись на мягкий настил из иголок под деревом, я глубоко вздохнула, потягиваясь, и выискивая глазами место для неотложных требований организма, уже представляя, как сразу искупаюсь в первом же водоеме.
Тревога, что кого-то встречу из зубастых и когтистых почему-то вообще притупилась. Странно, может всю боязнь я истратила на вчерашний день? И, тем не менее, внутри по-прежнему было так светло, как и снаружи.
Выбравшись из чащи, в которой оказалась, я сразу направилась в сторону ручья, который видела сверху еще со скалы. Очень уж заманчивыми оказались картины купания. Порадовалась, как все удачно складывается — ведь путь к ручью лежал на восток, а мне как раз нужно в ту сторону. Очередной повод для оптимизма, однако!
Жажда пока не сильно мучила, как ни странно. Желудок тоже терпеливо помалкивал — толи привык уже к отсутствию пищи, толи еще не проснулся.
Всматриваясь под ноги и по сторонам, чтобы случайно не пропустить что-то съедобное, я вышла на открытое место и остановилась пораженная. Целая поляна спелой земляники! Безусловно, эти ягодки — совсем не то, что способно утолить голод, однако очень даже оценила их размер, да и замечательный вкус. Вот когда порадовалась, что на Прерии все несколько крупнее. Многие земляничинки достигали размера обычной малины, что делало их сбор не таким уж кропотливым.
Посчитав, что ягода — достаточный повод для остановки, отдалась полностью этому занятию, решив набить доверху пакетик, обнаруженный в сумке. Литра два вместится точно. Срывая ягоды, частично отправляла в пакет, частично в рот. Точнее, большую часть уплетала за обе щеки, и можно сказать, объелась.
В результате, никакого отдаленного топота, рева, тяжелого дыхания и прочих симптомов приближения зверя я не заметила. Он вдруг просто оказался рядом, вырос как из-под земли на расстоянии вытянутой руки. Мне даже удалось рассмотреть большие зеленые глаза и круглые уши.
Мишка, не совсем такой, как на картинках, преспокойно уселся на другом конце поляны и тоже стал лакомиться ягодами, поглядывая искоса на меня.
Вздохнула и продолжила свой сбор. В конце концов, полянка общая, и я имею столько же прав на это лакомство. И потом — он-то кого-нибудь съесть может, а я нет. Пусть терпит.
Впрочем, медведик не возражал, дал мне собрать целый пакет, запихнуть его в рюкзак и даже — уйти.
Ага, кивнула ему, мол, спасибо за общество, и пошла.
Ну вот, и поела, и жива осталась. Разве не чудо? Это сильно приободрило. Так что дальше идти стало еще приятней. Воздух чудный, птички поют, солнце уже начинает припекать, а ветерок обдувает приятной прохладой. А главное — куда не кинь взгляд, такая красота, что дух захватывает — и эти деревья-исполины, и кусты, в которых смешались все краски мира…
И на небе все спокойно, ни облачка. А еще пришла мысль, что все к лучшему — ведь на скале, я бы наверное по-прежнему ждала ветра, и не поела бы такой вкусной земляники.
Впереди предстояло еще взобраться на высокий холм, но за ним уже должен виднеться ручей. Поэтому даже ускорила шаг, прогоняя усталость.
Один раз только остановилась отдохнуть, после особенно крутого подъема на холм. Ахнула, увидев, какая красота расстилается внизу позади, где только что прошла. И даже гордость взяла, как высоко умудрилась я уже подняться. Посидела немного на нагретом солнцем камне, глядя вниз на буйную растительность Прерии. Опомнившись, открыла рюкзак и развязала пакетик с ягодами — заслужила ведь. Ограничила себя десятью штучками. Пока ничего другого нет, придется экономить.
Когда стала дальше подниматься, удивилась тому, что стало легче. Хорошее дело — передышки. Но слишком часто их делать не стоит. И вершина казалась совсем близкой. Не терпелось посмотреть на ручей.
Перевалив узкий поросший густой низкой травой гребень, я чуть не захлебнулась от восторга — пологий склон вёл вниз к продолговатой сини озерца или плёса. Слева в этот водоём прямо с каменного уступа впадал ручей, образуя крошечный камерный водопад. Правое же окончание терялось в густых зарослях тростника. Недалёкое песчаное дно прекрасно просматривалось сквозь идеально прозрачный хрусталь воды.