Спецназ Красного Герцога
Шрифт:
Собирайтесь барон, вас ждет его Высокопреосвященство, в своем Малом кабинете. Малый кабинет кардинала, это была еще та шутка. Он превосходил его Главный кабинет раза в три. Он напоминал штабную комнату командующего Западным округом, где я имел счастье побывать будучи курсантом, помогая затаскивать туда тубусы с оперативными картами.
Помимо личного стола герцога, там стояли столы с картами, макетами городов и крепостей, какими-то странными механизмами. Я бывал тут пару раз с отцом Жозефом, опять же в качестве носильщика ибо доступ сюда имели только Магистры Ближнего Круга, но сейчас вроде тащить ничего не пришлось. Я обратил внимание на новый стол с макетом Ля-Рошели, но нас пригласили к столу герцога. Ришелье понадобилось наше мнение по поводу осады замка Кюр. Гвардейский лейтенант прибывший прямо из лагеря осаждающих скрупулезно все обрисовал, указывая детали на лежащей на столе подробной схеме, где было указано все до мелочей и в принципе и без нее было ясно... Пока башни не будут уничтожены замок не взять. Из Кале в лагерь Королевской армии двигались два тяжелых крепостных орудия, но тащиться они будут месяца два и кардинал надеется, что его люди, покажут себя талантливей королевских маршалов, которых при короле было уже аж трое. Я сказал, что у меня есть мысли на эту тему, но мне нужно хотябы дня три, дабы привести их в порядок. Тут к нам присоединились граф де Рошфор с капитаном
Кардинал поблагодарил всех присутствующих и когда все, кроме отца Жозефа встали и направились к дверям, произнес: 'А вас капитан-лейтенант я попрошу остаться'.
Я сразу понял, что дело касается одного моего знакомого итальянца, некоего Пьера Джакомо да Винчи, потомка того самого художника и изобретателя, а познакомились мы с ним вот как...
Мы с Сашкой шли по вечерним переулкам не самого спокойного района Парижа, надеясь, что нас кто-нибудь захочет ограбить и мы несколько снимем напряжение. Сегодня мы участвовали в зачистке Кубла Черных магов, которые накануне штурма успели начать проводить Черный ритуал и зверски уничтожить почти всех своих пленников, так что то зрелище до сих пор стояло у нас перед глазами. Но никто из Ночных парикмахеров, не рискнул напасть на двух дворян при шпагах и мы с горя зашли в кабачок с непритязательным названием 'Веселый пес', как ни странно там нашлось неплохое вино и мы присели на свободные места за столом, на котором, лицом на каких-то рисунках дремал явный студент. Трактирщик хотел прогнать его, но когда мой взгляд опознал в рисунках нечто похожее на 76 миллиметровую полковую пушку, я попросил оставить студента за нашим столом, а его долги записать на наш счет, что трактирщик воспринял со всем удовольствием. Мы осторожно выпростали бумаги из под сладко посапывающего изобретателя и приступили к их рассмотрению и были мягко говоря поражены. Эта конструкция лет на двести обгоняла нынешнюю артиллерийскую науку, один оперенный снаряд в унитарном патроне был гениален, это в принципе был казнозарядный миномет с запальной системой повторяющий нашу пушку. Мы растолкали Пьера Джакомо и потребовали разъяснений, которые безусловно получили. Он учился в Сорбонне на факультете правоведения но главной его страстью были техника и алхимия, что для Парижского университета было недопустимо и его отчислили, тем более, что у него закончились деньги. Сегодня рухнула его последняя надежда, после того, как мастер из Королевского арсенала, гульнул на последние деньги студента, сказал, что его проекты это чушь, если не богопротивная ересь. Мы ободрили недоучку и жертву Познания в одном флаконе и сделали ему предложение, от которого он не мог отказаться, стать начальником замкового арсенала Баронства Штоф. После того, как мы разбогатели, то мы с Сашкой купили у одного разорившегося графа, пару владений с правами баронств, которые и оформили, как баронства Штоф и Балк. Сашка в своем завел винное хозяйство, а я Арсенал, где доводил до ума нашу пушку, которую мы списали, как взорвавшуюся и заодно химичил с новыми двустволками. Я выкупил несколько лично мною отобранных мастеров, которых загнобили Цеха за излишнюю шустрость, связал их магической клятвой Верности, подаренной мне Шарлоттой и вот в свой Арсенал, я и определил управляющим потомка да Винчи, взяв естественно клятву и с него. Прислугу мы тоже привели к присяге, и сразу выявили трех стукачей, один был от местного губернатора, а двое от отца Жозефа, и теперь они докладывали только то, что нам было надо. Тайно переговорив с девчонками, мы решили держать наготове пути отхода. У нас было устроено четыре схрона с золотом и драгоценностями и закуплена на чужое имя каботажная шнява, технически способная выйти в открытое море. В Бристоле мы зарегистрировали небольшую торговую компанию, работавшую с Новым светом. Так что теперь мы могли переобуться в прыжке в любой момент, ведь как училнас товарищ Старший майор - 'Грамотный путь отхода, это классика'.
Нашу пушку, по просьбе мастера Пьера Джакомо да Винчи, мы назвали Аделаида, так звали его несчастную любовь. Она была из семьи Венецианских патрициев и ее никогда не отдадут за Джакомо, и что интересно, ее фамилия была Капулетти и второе ее имя было Джульетта и ей через пол года исполнялось шестнадцать лет и ее выдавали замуж за старого нобиля, ибо он брал ее мало что без приданного, но еще и дарил тестю корабль. Я намекнул Пьеру, что если с пушкой все сложится, то и мужа Аделаиды, возможно будут звать Пьер. И пушка получилось на заглядение, хотя и обошлась она опять почти по весу золота, особенно дорогими получались боеприпасы, но уж чего, чего, а золота у нас хватало. Не считая наших трофеев нам еще от семейства сегье перепало семьсот тысяч ливров (после вычетов отца Жозефа). Пушка заряжалась через открытый сверху казенник, картуз с железным донцем вставлялсь в камору, досылался в створ прямым затвором с косой рычажной фиксацией, после чего срабатывал наш двойной запальный колесцовый замок, причем у канонира на всякий случай (который как известно бывает всякий) был многоствольный дорожный 'органчик'. Снаряд был овальный и с оперением как на мине, порох был гранулированный и усиленный, ну и с взрывчаткой мы поработали, получив почти пироксилин.
Била Аделаида почти на лье, уверенный прицельный огонь был и так, с нормальной пристрелкой минимум в половину этого расстояния, а с помощью трофейного 'Компаса Иблиса', с первого выстрела снаряд попадал в среднюю винную бочку на максимальной дальности стрельбы. Так что нам было чем распечатать гнездо любителя Рокоша.
<a name="TOC_id20241298"></a>
<a name="TOC_id20241300"></a>Глава 20. Вам стоит только приказать Ваше величество
Мы прибыли на 'Столовую гору' строго в согласованное с кардиналом время. Это была горушка сбоку от замка, меньше чем в лье от него, и башни находились почти в створе, но виделись отдельно. Стражники из наших баронств сопровождавшие наш караван оцепили гору, а на периферии расположилась приданная нам в дорогу полурота гвардейцев. На вершину этой горы была вполне годная для проезда конных фургонов и артиллерийских упряжей, по которой мы без затруднений поднялись. Мы бодро стали отцеплять от фургонов орудия и снарядные ящики. Четыре длинноствольных пушки были поставлены на краю маленького плато, дулами в сторону замка, а сзади буквой 'П' были выстроены фургоны, в тени которых потихоньку разворачивались и наводились два миномета. Длинноствольный пушки были 'обманками', которые мы демонстрировали и в своих баронствах (полигон был в баронстве у Сашки) и именно о которых докладывали отцу Жозефу его шпионы и о которых же, я рассказал в ту прошлую беседу кардиналу у него в кабинете. Я объяснил, что эти пушки могут сделать максимум по десять - двадцать выстрелов, а потом придут в негодность, но четырех пушек нам с лихвой хватит чтобы разнести любой замок (на полигоне, мы оставили несколько таких орудий с разорванными стволами и каморами). Их мы сделали по образу старинных итальянских казнозарядок, состоящих из двух составных стволов, точнее из ствола и приставной каморы и стрелять они могли только холостыми, боевой выстрел они бы не перенесли. Кстати, не смотря на явное владение магией кардиналом и Серым преподобием, мы с Сашкой могли спокойно им врать без опасности разоблачения. Шарлотта и Анна наложили на нас заклятие 'Молчаливого вампира' из арсенала тетушки Кло. Это заклятие передавалось ведьмой (либо ее ученицей) через укус, но только при полнейшем добровольном согласии реципиента, после чего ни один, даже сильный маг не мог уличить его во лжи. А наши минометы - Аделаиды были песней, они разбирались и помещались в двойном дне фургонов (минометы и боеприпасы к ним мы отправили в специальную нычку, могут и пригодиться еще). В расчетах пушек и минометов были мы с мастером Пьером и наши старые друзья, Планше, Мушкетон, Базен и Гримо, мы с них тоже взяли клятву, но они и небыли особо против, ибо с нами они стали состоятельными людьми и уже подумывали об отставке и прикупленном имении, ведь все четверо были бастардами и в иной ситуации, они бы не смогли такого добиться, так что решили быть с нами до конца.
Лафет был обычный минометный с пяткой и двойным упором, вертикальная наводка осуществлялась червячной передачей, прицел был градуирован от расстояния, которое до сантиметра определялось с помощью 'Компаса Иблиса'. Так что когда со стороны королевского лагеря трижды ударили пушки (это был условный знак), я скомандовал сам себе огонь.
Кардинал прибыл в ставку короля, именно тогда, когда обещал, с юмором рассказал о покушениях на себя, посетовал герцогу Орлеанскому на то, что ему в прислугу подставляют ненадежных людей. А потом поинтересовался, как происходит осада. Герцог Орлеанский, который был официальным походным маршалом в этом походе, раздраженно сказал, что вот прибудут из Кале осадные пушки, тогда замок и падет. К чему король добавил с легким ехидством (когда король долго находился вне общения с кардиналом, окружение разбередивало в нем самолюбие), а может и герцог Ришелье может что-нибудь сделать по этому поводу, вон с ним целая армия пришла. На что Ришелье поклонившись ответил: 'Вам стоит только приказать Ваше величество' - , на что король уже нервно ответил - 'Ну так я приказываю', на что кардинал еще раз поклонился и взмахнул своей красной перчаткой, зажатой в правой руке. По этому сигналу перед королевским шатром, развернулись стволами в сторону замка три легкие пушки. Герцог Орленаский хихикнув сказал, что мол эти мощные жерла сейчас разнесут бедный замок, на что кардинал ничего не ответив, еще раз махнул перчаткой и пушки поочередно выпалили, после чего некоторое время а горах неожиданно долго отдавалось эхо, но неожиданно предмостные башни стали вспухать взрывами, обрушились их крыши, и изнутри выплеснулся огонь, потом стали рушиться их верхние и нижние ярусы, а чуть позже как бы взорвались машикули из которых шли цепи крепостного моста, который все ускоряясь пошел вниз, и сразу же покрылись взрывами ворота, которых хватило всего на несколько выстрелов, а кардинал махнул перчаткой третий раз и к замку помчались всадники с сверкающих в лучах солнца вышитыми на красных плащах крестами Святого Людовика и как изюминка на торте, над донжоном замка Кюр, заполоскался белый флаг сдачи. А кардинал еще раз поклонившись королю, и показав рукой на белый флаг произнес: 'Замок ваш Сир'.
<a name="TOC_id20241323"></a>
<a name="TOC_id20241325"></a>Глава 21. Шекспиру и не снилось
Не успели мы спрятать 'Аделаид' в фургоны, как примчался лично герцог Орлеанский и стал именем короля требовать отдать ему наши пушки, что я с огромным 'НЕХОТЯ' на лице, но хихикая внутренне сделал ибо не мог же простой капитан-лейтенант гвардии спорить с принцем крови. Светлейший халявщик подмел и картузы с холостыми зарядами и ядра россыпью, хотелось посмотреть, как его артиллеристы будут стрелять. Я отправил полуроту гвардейцев обратно в полк, а сам отправился к себе в баронство, ждать особых распоряжений, как было оговорено с кардиналом.
А по дороге, я сказал на привале, когда у бивачного костра были только свои, что пора бы нам женить Мастера Пьера и так хлопнул по плечу нашего студента, что он чуть не упал в костер. Приехав в баронство, мы стали готовиться к Италийскому походу и тут к нам прибыл лично граф Рошфор. Он весьма учтиво поздравил нас с монаршей милостью, вручив нам с Александром графские патенты, помимо этого он передал мне стопку баронских патентов на пятерых моих соратников и сказал, что кардинал очень нами доволен и дает нам месячный отпуск, для поездки на лечение на воды в Форж-лез-О, ибо на нас весьма озлился герцог Орлеанский, который демонстрируя королю умыкнутые у нас пушки, так и не смог из них нормально отстреляться, а у одной так вообще ствол лопнул, хорошо хоть никого не задело. На что я ответил, что странно, что все пушки не разорвало, я же предупреждал, что они весьма недолговечны. И под конец граф добавил, что д Артаньян горит жаждой мести и будет искать с нами ссоры, Арамис отошел от своих друзей в сторону, и Портос не горит желанием драться, ибо собирается жениться на вдове прокурора Кокнара, но вот гасконец явно не хочет успокаиваться.
Приняв к сведению новые указания командования мы приступили к сборам и девушки, конечно решили плыть снами.
Плыть мы решили на своей шняве 'Святой Лука' (это было ее название под мальтийский флаг, у капитана Жуана было два патента, французский на корабль 'Лука' и соответственно мальтийский, на корабль 'Святой Лука'. Для своей шнявы мы сделали четыре легких пушки, под которые на носу, корме и по бортам проставили лафеты-вертлюги, так переделав эти орудия с помощью своих симбионтов, что в случае чего могли и фрегат ими разнести, хотя и наши 'Суоми' были не без сюрпризов, приятных для нас и жутких для врага. По пути в Венецию мы испытали эти пушечки на пиратских фелюгах, две из которых мы потопили, а одну захватили, и не став особо зверствовать высадили пиратов на шлюпки, авось доплывут до какой-нибудь. Фелюгу мы спрятали недалеко от Венеции на маленьком пустынном островке, где оставили ее под магическим пологом, ибо фелюга эта уже была в наших будущих планах.
В Венеции шла подготовка к карнавалу и это было нам весьма на пользу, мы буквально растворились в толпе, часть которой уже была в масках, как впрочем и мы.
Во всех классических детективах и мелодрамах есть определенные штампы, в частности, в детективах обязательно есть викарий, а в мелодрамах кормилица. Тут тоже была кормилица, которая очень любила Аделаиду-Джульетту и по каким-то личным причинам ненавидела старого нобиля, за которого злой и жадный отец хотел отдать бедную девочку-сиротку (матушка Аделаиды недавно покинула этот Мир).