Спецназ Лысой Горы
Шрифт:
– Девочка?
– И она – тоже нет. – Мокаша посмотрела на меня… примерно так смотрят на породистую собаку, вдруг напустившую лужу на любимый ковер хозяина. Выбросить – жалко, стоит дорого, воспитывать поздно…
– Олекса, фарт у тебя есть, с интеллектом значительно хуже. Они вдвоем – новая Младшая Хозяйка. Они всегда будут сильны и осторожны. Их всегда будет на одного человека больше, чем на это рассчитывает враг.
Дверь домика оказалась открытой: Таша ждала гостей и точно знала, для чего явились эти двое. Одета, обута:
– Мы едем к маме?
Я не знаю, кем надо быть, чтобы не ответить «да» на этот вопрос. Конечно, девочка,
Я чувствовал её силу. Странную, бурлящую, слишком мощную для ребенка. Знакомую. От нее я цедил по капле. От нее пил и ангел. От нее питалась Младшая Хозяйка. Не по капле – выжимала чуть не досуха. Хранительница? Ну-ну…
Выплеснуть – без опыта, без знаний – не переживет. Не встречал еще ни одной бомбы, уцелевшей после собственного взрыва. Боюсь, Мари про это не рассказали. Мокаша – неужели она это не предвидела?
Всё было не так, всё было неправильно. Мне не хотелось возвращаться в мир, каким он должен стать. Даже если у нас всё получится – зачем?
Мы могли остаться здесь. Встать одной ногой на белое, другой – на черное, удерживая руку Мокаши. Я помнил ощущения этого места – от невысокого неба до неглубокой земли. Только во сне я кричал и не помнил, как сюда попал. Здесь, в этом черно-белом непонятно, что и где, наяву я неожиданно осознал, что есть еще один вопрос, на который у меня нет ответа.
Я никогда не мучился этим вопросом: «Кто я?» Мне было достаточно того, что я постепенно становлюсь кем-то другим. Просто потому, что этот другой был каждый раз узнаваемым и родным, к тому же сильным, причем сильным вовремя. Сила приходила не просто так, было больно, и боль могла ослабнуть, но до конца не уходила никогда. Было страшно. Моя злость перевешивала страх. Я уже устал рождать в себе всё новую ненависть. От неё остался только меч.
В плену под Лысой Горой его со мной тоже не было. Было бы странно, если бы тюремщики снабжали своих заключенных оружием. А вот стражей я встретил уже с мечом в руках. Не помню, чтобы я его где-то нашел. Он был со мной, так, как это и положено, – продолжением воли, окончанием руки.
– Откуда этот меч? Мокаша, ты ведь не можешь этого не знать!
– Меч Ария? Наверное, из камня. Разве не так он тебе достался? Ты забыл, как взялся за рукоять и вытащил меч, который дрожал, как живой, и рвался в бой? Он хотел пить, он всегда хочет пить, это было не так давно, Олекса, как ты мог это забыть?
Я не забыл. Я проглотил насмешку Мокаши, потому что вспомнил кое-что еще. Не было меча в камне. Был кусок металла с приделанной рукоятью. Меч не вытаскивался, он появлялся, послушный воле создателя. Этот меч не ждал воина, он ждал творца. Он снова был в моих руках, послушный воле своего создателя.
Кому-то это казалось удачной идеей: создать мир и его спутника – угрозу и одновременно защитника. И ангелов. Они были лучшим, что мне довелось увидеть среди всех Его творений.
Кто-то создал этот синий свет и размах прозрачных крыльев, вложил огненный меч в руки. Так дирижер вызывает к жизни музыку – смычки ударят параллельными прямыми, струны взорвутся – разве скрипки играют эту мелодию? В зале – третий ряд – сорокалетний мужчина, смокинг из проката, небрит, воспаленные глаза, хочет курить – через сорок минут он будет кланяться публике. Композитор. Разве можно сочинить цунами? Только записать.
По капле, по линии расплести цвет, закрыть свет тенью, тень собрать по горошине черноты. На оставшееся – блеклое, почти невидимое – набросить радужный плащ. Подождать, пока осядет, провиснет – потому что опереться не на что, – начнет падение, подхватить. Не так уж важна точка опоры. Это всего лишь точка. Важно – протянуться и коснуться кого-то еще, позвать – и получить отклик.
В этом не было тайного умысла. Просто показалось, что так правильно и так ближе к небу, – мы вернулись на Лысую Гору. Гуси-лебеди, ангелы – были всё ближе. Так должно быть, но так не было – они не становились менее прекрасными вблизи. Вероятно, сейчас Таша должна была совершить то, из-за чего Магистр называл её Воином. Но мы просто смотрели вверх.
Один из них завис, почти касаясь кратера на вершине. Он заметил нас и… Всё обрело смысл. Достаточно взгляда. Если умеешь понять.
В следующий миг ангелы исчезли. Синева медленно становилась всё прозрачнее, пока не исчезла вовсе. Мои друзья в комнате на Прорезной все еще смотрели в небо, которое было чистым, – таким может быть небо только новорожденного мира.
Таша зашла в комнату, будто отошла от мамы так ненадолго, что та даже не успела этого заметить.
Мы с Мокашей в комнату не пойдем. У меня на плечах Голубой Дракон – он помнит всё. Я мог бы всё забыть, чтобы снова мучительно выбираться на вершину, но теперь во всём появился смысл. Я знаю, что ангелы снова появятся здесь. Гуси-лебеди снова прилетят, и, быть может, всё так и есть: может быть, они действительно проносятся как лесной пожар над мирами, но почему они так прекрасны? Почему, страшась – не хочется убегать? И почему они исчезли? Почему исчезли Трое, со всеми своими тенями… кроме одной?
Этот взгляд прожигающих синих глаз – первый раз я увидел огромные прозрачные крылья и этот свет в заснеженном Петербурге. Гуси-лебеди пришли за своими – теми, кто остался в плену. А заодно избавили наш мир от паразитов. Хотя бы на время Трое будут далеко и заняты спасением собственной шкуры. Заодно проверили – как там мы?
Придет день, и они вернутся, и тогда им навстречу поднимутся такие же, как они, такие же прекрасные, шагнут в небо парой – он и она. И мне не понадобится меч, а ей – титул Хозяйки. Когда-нибудь мы вырастем достаточно, чтобы почувствовать прозрачные крылья за спиной. Во взгляде ангела было столько жалости, что это было бы невыносимо, если бы в нем не было столько любви…
В этом мире больше нет Великой Стены, но есть ангелы и, по крайней мере, один дракон, есть магия и есть электроника. Скоро Алёхин наденет бронежилет, который с успехом защитит и от меча, и от пули. Но он не снимет с шеи оберег… Голубой Дракон что-то урчит на ухо, а я всё еще держу Мокашу за руку – я не отпущу её еще очень долго. У Горы теперь есть новая Хозяйка, может быть, лучшая за её историю, и Мокаша здесь пока не нужна…
Где-то впереди – тоска, светлая, тонкая – ей так нужно вылечиться от своего одиночества. Светлые звезды – всегда далеки, всегда одиноки, но это только на время. Теперь, когда я всё вспомнил, я больше не хочу забывать. Кто-то из моих братьев тоже обязательно услышит этот зов. В любом случае мы больше не одни. Надо только подрасти, надо ничего не забыть и дождаться. Они прилетят.