Спецназ Третьей Мировой. Русские козыри
Шрифт:
Кузнец оставался дежурить на индикаторе приёмнике в ожидании очередной серии сообщений. А мне надо поспать и причём без снов. Где там «волшебная таблетка»?..
Проснувшись ровно через два часа, я попил кофе, сходил к водолазам на базу, проверил несение службы, задал пару вопросов минёру Грише, попялился на прыгающую стрелку индикатора. Ковалёв, подсвечивая фонариком, что-то строчил в блокноте. Бахраджи собрался и был готов к восхождению.
– Командир-джан, ты не против, я тут Рыхлому покушать взял и в термос чаю налил, а то вдруг он уже всё съел, по себе помню, как на НП (наблюдательный пункт) лежишь, а кушать охота.
– Да не против, – согласился я, думая о том, лишь бы Рыхтенкеу нашёлся.
Наверху, несмотря на ночь, было гораздо светлее. На аэродроме взлётную полосу ничем не подсвечивали. Периметр освещался только прожекторами на вышках охраны. Здание командного пункта, ангары и капониры тонули в темноте. Значит, всё-таки чувствуют, что их со спутников фотографируют, режим светомаскировки соблюдается. Шахту вообще не было видно. Я сделал обвязку из стропы для подстраховки и потихоньку
Пусто. Рыхлого нигде нет. До НП, на котором сидит Мелконян, идти опасно и муторно, тем более мичман сам вернется через несколько часов. Пока я рассматривал условный знак, Ара сидел, привалившись спиной к валуну, и всматривался куда-то в темноту, потом привстал:
– Иван-джан, дарагой, где ходишь, я тебе чаю принёс, бутербродов, – выдал Бахраджи, вставая и делая пару шагов в темноту.
– Ара, ты с ума не сошёл? – с испугом переспросил я, вглядываясь в темноту.
– Да кого там, командир, от него махоркой несёт – в Ереване бы унюхал!
– А у тебя ещё запах шашлыков не выветрился, – ответил откуда-то из темноты Рыхтенкеу и подошёл ко мне. – Привет, однако, командир, зачем пришли, я бы в срок сам вернулся.
– Иван Фёдорович, слышь, заслуженный оленевод, ты почему сразу же пропал, как мы на шахту пошли?! Я уже думал, что ты американцам все наши секреты выдаешь!..
– Ай, Ваня-джан, дорогой, на тебе оленей, на тебе новую ярангу, расскажи дяде Сэму, сколько разведчиков в доблестной группе! Ай, а скажи – как вооружены? А задачи какие? – высказался Бахраджи, тихонько хихикнул, откручивая крышку термоса с чаем.
– А я им говорю, знаю только повара нашего – ярого пособника капиталистов, – вся Армянская ССР от него стонет, – спокойно парировал Рыхлый. – Налей чаю, дорогой, новости расскажи, я пока трубку покурю, с мыслями соберусь.
Рыхлый не торопясь достал из-за пазухи комбеза целлофановый пакет с трубкой, кисет, словно испытывая моё терпение, начал аккуратно забивать табачок, закрывшись ладонями, прикурил и, выпустив облачко дыма, удовлетворённо хмыкнул. Тусклый огонёк осветил широкое лицо с глазами-щёлочками под капюшоном, на губах неизменная улыбочка.
Хлебнув горячего чая, Рыхлый блаженно вытянул ноги и, не снимая из-за спины винтовки, принялся рассказывать.
Когда наша тройка, – я, старшина и мичман – выдвинулась дальше по туману к шахте, чукча попытался подойти ближе к аэродрому. Ползая в тумане среди камней и валунов, обнаружил небольшую ложбинку, ведущую в нужном направлении. Немного прополз вперёд, ложбинка становилась глубже, и вскоре по правому краю появился небольшой карниз из грунта, который как бы прикрывал от обзора сверху и закрывал от наблюдения с вышек. Рыхлый тихонько выполз наверх и чуть не нарвался на сигнализационный датчик. Осторожно спустился вниз и попытался вылезти на другую сторону через карниз. На другой стороне было чисто, но местность была открыта словно на ладони. Если бы не туман, то разведчика бы уже давно заметили с вышек. Рыхлый уже в полный рост пошёл по ложбине к аэродрому, иногда выползая для осмотра. Таким образом он, абсолютно незамеченным, подошёл к аэродрому почти вплотную. Через пятьдесят метров начиналось ограждение из металлической сетки и спиралей Бруно. Справа и слева уже шла зона минирования. Рыхлый выполз на минное поле и нашёл идеальную снайперскую позицию на небольшом взгорке в куче камней, поросших мхом. Устроился поудобней и начал наблюдать. Здесь тумана уже не было и Иван спокойно просчитал и с помощью прицела вымерил расстояния до видневшихся ангаров, вертолётов на посадочной площадке и четверых «Файтинг Фалконов», стоявших на дальнем конце аэродрома. Наверняка в этот день проводились работы по техническому обслуживанию техники и поэтому крылатые машины вытаскивали буксировщиком из капониров, стаскивали с них чехлы. В результате пересчитать многоцелевые истребители не составило труда. Рыхлый определил порядок поражения целей из камней, выложил упоры для стрельбы и определил дополнительные цели. Когда стемнело, сполз обратно в ложбину и в течение двух часов определил ещё пару запасных позиций и пересчитал углы стрельбы. В ходе бесконечных переползаний Рыхтенкеу обнаружил один из кабельных коммутаторов – небольшой металлический ящик на ножках, вбитых в грунт. Вскрыть коммутатор не представляло труда. Целый час он лежал возле ящика, пытаясь разобраться, что за кабели и куда они ведут. Хорошо, что на обратной стороне дверцы была прикреплена схема. Путём несложных умозаключений Иван пришёл к выводу, что это коммутатор и разветвитель электрической цепи системы минирования. Кабель промышленного электричества коммутировался с исполнительными цепями мин, выставленных в управляемом варианте на электродетонаторах. С центрального поста охраны, при срабатывании сигнализационных датчиков, участок минного поля приводился в действие и все живое и неживое в диаметре нескольких десятков метров поднималось на воздух и прошивалось шариками и роликами мин. К тому же на схеме Иван узрел ещё пару ответвлений – они шли от конца взлётной полосы по направлению взлёта самолёта. На каждом ответвлении по непонятному значку с надписью «Air/M/80-100\300 f». Что бы это значило, несмотря на свой богатый опыт в минно-подрывном деле, Рыхлый так и не уразумел, но то, что это какие-то новые хитрые мины, он не сомневался – схема электрических цепей была один в один, как в простых минах. Я, прикрывая рукой свет от фонарика, начал всматриваться в копию схемы, старательно
Находка Рыхлого давала много дополнительных возможностей. Если Рыхтенкеу сможет переставить электрические цепи в нужном порядке, то, к примеру, взлетающие «Фалконы» можно спокойно «подорвать» сразу после покидания полосы и наборе высоты к моменту выхода на горную седловину у «Гнезда Кондора». Так, и тем более у нас есть ещё один хорошо обученный минёр – водолаз Гриша, который в разговоре упомянул, что кое-что из специальных инструментов и измерителей смог вытащить с подводной лодки в процессе переноса базы на берег и минирования.
Рыхлый выслушал мои предложения, быстренько записал для Бахраджи, что ему нужно подготовить из минёрских принадлежностей, ещё попил чайку и снова скрылся из глаз в темноте. На душе у меня наконец-то полегчало и все стало на свои места. Можно вернуться на базу, тем более Ковалёв принял очередное сообщение.
Позже оказалось, что сообщение, принятое от Центра, особой смысловой нагрузки не имело. Просто группа цифр, в переводе означавшая «Ведите разведку, наблюдайте, при наступлении дня Д частота для связи такая-то, отсчёт времени в обратном порядке». Ну что же, ждём. Я начал составлять разведывательное донесение. Дело непростое и нелегкое. Сперва составить, а потом все ещё в нужном порядке зашифровать. Потом всё это наш радист забьёт в «накопитель запоминающего устройства». В нужное время Ковалёв развернёт специальную антенну и «выстрелит» сообщением с помощью аппаратуры быстродействия в эфир. Сигнал пройдёт через наш военный спутник и с него ретранслируется на приёмный Центр и оттуда уже, расшифрованный за какие-то доли секунды с помощью хитромудрой аппаратуры, пойдёт в группы боевого управления.
С составлением документа и шифрованием я промучился до утра, а Ковалёв, все время проспавший в тёплом спальном мешке, забил все эти группы цифр за какие-то считаные минуты. Ара тот без дела не сидел, все готовил снаряжение, инструменты и принадлежности для Рыхтенкеу, готовил завтрак для Мелконяна, пайки для Гриши и нашего Ивана, которым придётся ещё поработать. При этом ещё и умудрялся охранять чуткий сон Кузнеца и не беспокоить меня, составляющего донесение.
«Сторис» пришвартовали возле ремонтного пирса уже в темноте под светом прожекторов. Спасательная команда, приведшая судно на базу, поспешила убраться с катера, причём лица у матросов были какие-то напряжённо-испуганные. К причалу подкатила прозекторская машина в сопровождении джипа «милитари-полис».
Всех лишних матросов убрали с причала, сержант военной полиции выставил охранение. Через несколько минут по трапу пронесли на носилках чёрный пластиковый мешок.
Здоровенный сержант удручённо покачал головой.
– Док, – обратился он к старшему медику, – это кого вынесли?
– Лейтенант Виллис застрелился. Ещё одного с экипажа досмотровая группа сержанта Лепски в воде нашла, труп на вертолёте привезли, я уже вскрытие делал – в лёгких вода, захлебнулся бедолага.
– Кто таков, док?