Спецназ в отставку не уходит
Шрифт:
Программа «Время» закончилась, начало темнеть. Детрун прошел в спальную комнату. Сбросил на кресло покрывало, поправил простыню, подушки. Почувствовал прилив желания. Совсем скоро на этом ложе он будет иметь парикмахершу. Та хоть и полная, но не толстая. А такая крупная, сбитая, ловкая. С прелестями, за которые подержаться одно удовольствие, точно, не жена. С той напряги. Проще меж двух кирпичей кончить, чем с ней мучиться. Ни ноги худые раздвинуть как следует не может, ни подмахнуть. Ее трахаешь, а она – колода колодой. Глаза закроет да губы сожмет, словно он в ее щель не член вставляет, а дубину. А перевернешь на живот,
Время до наступления темноты пробежало незаметно. Тихий стук в окошко застал Григория курящего на кухне. Он понял, кто пришел, но раздвинул шторки, выглянул в палисадник. Так и есть, Ленка! Прошел в сени, открыл дверь.
Парикмахерша молча проскользнула мимо прапорщика в гостиную. Закрыв дверь на щеколду, Детрун прошел следом. Если бы он знал, что местная давалка не единственный сегодня гость прапорщика, то закрыл бы на засов не только двери, но и оконные ставни, приготовив переправленный из Чечни короткоствольный автомат «АКСУ-74» с полным магазином, или по связи вызвал бы патруль к дому. Но он прикрыл дверь, как обычно, на щеколду, которую легко можно поднять с обратной стороны. Просунь нож, подними щеколду вверх – и вход открыт.
Елена встала в центре гостиной, опершись пухлой рукой о край стола, похотливо улыбаясь, глядя на любовника, демонстрируя свой наряд, практически не закрывающий ее прелести. И посмотреть было на что. Сегодня Ленка с чего-то решила почудить. Короткая юбка облегала ее полные ляжки, чуть не до трусов, оставляя полоску белого тела поверх черных, в мелкую сетку чулок. Туфли на длинных шпильках придавали ногам стройность и привлекательность. Светлая майка чуть прикрывала большие и упругие груди. Казалось, тронь их, и соски, длинные, смуглые соски вывалятся наружу. Открыт был и живот. Так что виден пупок. Волосы уложены в пучок, губы накрашены, но не так ярко, как днем. Какой-то коричневой помадой.
Колыхнув задницей, она спросила:
— Ну, как я тебе сегодня, дорогой?
Прапорщик оценил внешний вид любовницы:
— Супер, детка! Но почему именно сегодня ты решила нарядиться проституткой?
— Фу, как грубо! Я старалась, подобрала шмотки, как у одной стервы из модного журнала, что одна проезжая шлюха в парикмахерской оставила, а он недоволен. Было бы лучше, если бы я к тебе в халате и тапочках заявилась?
— Ну, ладно, ладно! Такой ты мне нравишься больше, чем обычно! Сейчас выпьем, закусим, перекурим. После чего разденешься догола и пойдешь в ванную!
Женщина воскликнула:
— Неужели ты думаешь, что, идя к тебе, я не мылась? Час в ванной пролежала. Даже подбрилась. Ты же любишь, когда волосы только на лобке!
Но прапорщик повторил:
— Ты разденешься и пойдешь в ванную. А я посмотрю, как будешь подмываться. И плевать, чистая ты или нет, я хочу посмотреть, как ты будешь подмываться.
— Послушай, Гриша, с каких пор ты стал извращенцем?
— Все! Хорош бакланить. Сделаешь, как я хочу!
Парикмахерша согласилась.
Прапорщик налил два полных стакана первачка, рядом выставил фужеры с минеральной водой. После выпивки и манипуляций Елены в ванной, за которыми, глотая
Рустам с Артуром вышли из жилища последнего ровно в полночь. Начался дождь, что было на руку бандитам. Каждый из них знал, что делать. Предстоящая акция не выглядела сложной, Детрун нападения не ожидал. А это половина успеха. К дому прапорщика подошли быстро.
Увидев свет в центральных окнах, Артур произнес:
— Что-то не спит наш прапорок! Как бы гостей не держал в хате?!
Рустам спокойно ответил:
— Если у него гости, то это совсем неплохо. До утра сидеть не будут, ну, еще час-два, и свалят. А мы подождем! Да. Гости, это было бы очень хорошо. Ведь завтра именно на них первых пало бы подозрение в том, что сделаем мы.
Он повернулся к помощнику:
— Так, я встану за кустом у забора, недалеко от калитки, ты – во двор и к окнам. Осторожно взгляни внутрь дома.
Артур спросил:
— А если меня заметят?
— Ну и что? Вызовешь Детруна. Скажешь, пришел от меня предупредить, чтобы утром ждал. И уйдешь как ни в чем не бывало.
Артур согласно кивнул головой:
— Хорошо! Посмотрю, что в хате и – к тебе?
— Нет! Встанешь у крыльца, подашь сигнал, я подойду! И начнем, если все будет нормально!
— Понял! Пошел я!
— Иди, Артур! Да поможет тебе Всевышний!
Бандит юркнул во двор. Возле освещенного окна затаился. Прислушался. Тишина. Заглянул внутрь. Сквозь полосу окна, образованную неплотно задвинутыми шторами, увидел сидящего в кресле прапорщика, курившего, задрав голову к потолку. Рядом стол. На нем бутылка, почти пустая, два стакана, нехитрая закуска. Больше в комнате никого. Видимо, гости, а точнее, гость все же навещал прапора. Но ушел. И прапорщик, перекурив, отправится в спальню! Выждав еще с минуту, Артур подал сигнал Рустаму. Тот внимательно осмотрел улицу, на которой жил Детрун. Всюду тишина, темнота и только шелест мелкого дождя по кустам. Поселок спал. Рустам вышел из-за куста, спросил подельника:
— Ну, что?
— У прапора был гость, но ушел. На столе пустая бутылка и два стакана, ну еще закуска. Сам Детрун сидит в кресле, курит. Одет в халат. Собирается лечь.
— Он точно один в доме?
— В комнате один! Да и в доме тоже наверняка один, прапор ни с кем не разговаривает. Если кто-то у него и был, то уже ушел. Недавно ушел!
Рустам кивнул:
— Хорошо! В принципе, мы это проверим. Плохо, если и еще кто-то окажется в доме. Тогда придется валить и его, этого гостя, невзирая на то, кто им будет. Ну, разве что Лопухов. Тот поймет! Работаем, Артур!