Спецназ времени
Шрифт:
Школьное бомбоубежище оказалось довольно просторным, состоящим их нескольких расположенных одна за другой комнат с низкими потолками, некогда побеленными известкой, а сейчас покрытыми неопрятными грязно-желтыми пятнами сырости. Вдоль стен стояли грубые деревянные скамьи, списанные поломанные парты и какие-то ящики, вероятно, все с теми же противогазами, которыми все равно никто не воспользовался. На отсыревших, облупившихся стенах сохранилась поблекшая наглядная агитация, рассказывающая, как разбирать-собирать автомат Калашникова или вести себя в той или иной чрезвычайной ситуации.
Подсвечивая себе фонарем, Никонов подошел к одному из ящиков и носком ботинка приподнял
Выяснить, что еще хранил в бомбоубежище школьный военрук, в ведении которого обычно и находились подобные помещения, он не успел.
— Капитан, кончай дурью маяться, давай сюда. Похоже, нашли.
Отпустив громко хлопнувшую крышку, Никонов поспешил в соседнее помещение, ярко освещенное фонарем майора, стоявшего перед высоким, под самый потолок, металлическим шкафом с распахнутыми дверцами. Шкаф был пуст, лишь на покрытой ржавчиной полке валялось несколько разлезшихся картонных пачек с мелкокалиберными патронами. Дмитрий выглядел весьма довольным:
— Тут военрук, видать, «мелкашки» из школьного тира прятал, благо дверь надежная, сам видел, и ребятишки до винтовок не доберутся, — Кольцов подмигнул товарищу.
— А где же сам тайник? — не понял Вадим, осматривая совершенно пустое помещение, в котором, кроме старого шкафа, письменного стола с растрескавшейся полировкой и лампы в решетчатом плафоне под потолком, больше вообще ничего не было.
— Перед тобой, — ухмыльнулся майор, — опять же, элементарная психология. Даже если мародеры сюда и доберутся, что они увидят? Старый оружейный шкаф, не более того. Учебные «калаши» и малокалиберные винтовки, разумеется, еще при эвакуации вывезли, какое-никакое, но оружие, причем так спешили, что даже пару пачек патронов позабыли, — он кивнул на рассыпанные по полке позеленевшие от времени гильзы с черными головками свинцовых пулек. — Значит, искать тут нечего. А сам этот гроб по габаритам в дверь не пролезет, да и кому он нужен, если в городе и без него сотни тонн дарового металла? Но если два таких вот красивых молодых человека возьмут да отодвинут его, — увидев, что Никонов никак не отреагировал на последнюю фразу, он с шутливым нажимом пояснил: — Вадик, «отодвинут» — это типа побуждение к действию и приказ старшего по званию в одном флаконе! — майор первым взялся за металлическую стенку. — Так вот, если эти самые красивые молодые люди его отодвинут, то увидят под ним, — шкаф с противным скрежетом пополз по бетонному полу, отодвигаясь от стены, — вот эту фигню.
Наклонившись, Кольцов вытащил из-под шкафа контейнер, точнее, довольно большой металлический кейс сантиметров двадцати шириной. Ухнув от напряжения, он с глухим стуком поставил его на стол, едва от этого не рассыпавшийся:
— Тяжелый, зараза, килограмм двадцать, а с виду и не скажешь! Интересно, что ж там внутри такое? Ну не свинец же?
— Свинец? Ты что, думаешь…
— Не, об этом я точно не думаю, — прекрасно понявший, о чем говорит товарищ, Дмитрий вытащил из кармана «Беллу», поднес к контейнеру. Высвеченные на электронном табло цифры ничем не отличались от обычного для Припяти фона, даже
— На кой хрен прятать что-то радиоактивное в зараженной радиацией же местности? Бред. Скорее этот чемодан просто бронированный, ну, типа, чтоб и падение с высоты выдержать, и высокую температуру, и выстрел в упор… да мало ли. Меня другое смущает. Смотри, — майор положил кейс горизонтально, подсветил фонарем. Вадим подошел ближе, заглядывая ему через плечо: кейс как кейс, серебристый, окованный по ребрам металлическими планками, довольно-таки грязный. Мощная ручка, два простых нажимных замка. В общем, абсолютно ничего особенного. Сейчас с подобными, разве что меньших размеров, даже модно по городу ходить. Никонов и не думал, что такие уже существовали в далеком девяносто первом году. И что майора смутило?
— Не понял? — верно истолковал его молчание Кольцов.
— Да нет. Обычный кейс, разве что большой и тяжелый. А что?
— А то, коллега, что он даже не опечатан. И замки самые обычные, не кодовые, ткнул пальцем — и открывай. Разве не странно? Столько сил приложили, чтобы его эвакуировать и спрятать, а защиты не предусмотрели.
— Да от кого его тут защищать-то? — искренне удивился Вадим. — От нас с тобой, что ли? Он же не посреди улицы валялся, а спрятан был, надежно спрятан, как я понимаю. Вот ты ж его открывать не станешь?
— Не стану, — угрюмо согласился товарищ, продолжая размышлять о чем-то своем, — хотя и мог бы. Между прочим, мне было приказано только обнаружить тайник, извлечь контейнер и доставить его в наше посольство в Киеве, откуда он пойдет по дипканалам в Россию. О том, что его нельзя вскрывать, там ни слова не было.
— С ума сошел, майор? — опешил Никонов. — Ты серьезно?!
— Вообще-то нет, так что не напрягайся и дыши глубже, — криво усмехнулся тот, — просто интересно и… странно. Хотя готов допустить, что все дело в той спешке, с которой его из Москвы эвакуировали. Да и внутрь, опять же, могли какой-нибудь самоликвидатор разгрузочного действия запихнуть, для этого большого ума не надо. Механический, конечно, никакая электронная защита семнадцать лет не продержится, просто питания не хватит, — он задумчиво постучал согнутым пальцем по стенке кейса. — Знаешь, коллега, честно говоря, меня не столько интересует, что там внутри, сколько то, отчего он такой тяжелый.
— Может, наверх пойдем? — решил проявить инициативу капитан. Он уже успокоился, практически не ощущая больше того неприятного давления, что действовало на нервы с первых минут пребывания в городе. То ли пообвык немного, то ли — что скорее! — те ощущения просто уступили место куда более привычному человеческому чувству: он попросту замерз. Ветровка, в которой наверху было даже жарковато, здесь почти не спасала от пронизывающего подземного холода. Несмотря на род службы и полученную специальную подготовку, Вадим никогда не бывал в катакомбах или естественных природных пещерах, однако сейчас неожиданно решил, что там, несмотря на куда большую глубину, должно быть и теплее и суше.
— Угу, — не стал спорить Кольцов, — погнали. Иди первым, а мы с чумуданом следом.
Спустя несколько минут товарищи уже стояли в знакомом вестибюле. Правда, сейчас, после прогулки по бомбоубежищу, он больше не казался им столь мрачным и запущенным, как раньше. Одним словом, все вышло, как в старом анекдоте про оптимиста, пессимиста и стакан воды: теперь они видели не только облупленные стены, груды истлевшего мусора и выбитые окна, но и струящийся сквозь них солнечный свет, и по-летнему свежую листву растущего во дворе орехового дерева.