Спецслужбы и войска особого назначения
Шрифт:
27 сентября начался судебный процесс. Исход его был предрешен заранее, хотя приговор и оказался неожиданно мягким: 16 месяцев тюрьмы в строгой изоляции. Впрочем, полностью отбыть срок заключения мне не пришлось. Сыграли свою роль протесты мировой общественности и вмешательство английского правительства (я, к счастью, имела и английский паспорт). 15 ноября меня под конвоем полицейских доставили на аэродром и, не смотря на мои протесты, втолкнули в самолет. Так я лишилась родины.
(А. Куцуру-Флеминг. Так я лишилась родины //Вокруг света. — 1972. — № 5.)
БРАЗИЛИЯ
ЭСКАДРОН
«Если на вас напали грабители, ни в коем случае на кричите: вы рискуете привлечь внимание полиции», — так писал бразильский сатирик Фернандес.
Рио-де-Жанейро, 9 октября 1968 года. Поздняя ночь. Дежурный редактор уже подписал в набор последнюю полосу выпуска газеты «Ултима Ора». Дежурный репортер Кловис и парнишка-практикант Магриньо играют в карты. За окном завывает последняя электричка. Наступившую вслед за этим тишину разрывает телефонный звонок. Кловис снимает трубку:
— Ночная редакция «Ултима Ора».
— Говорит Красная Роза, — раздается в трубке. Редактор хватает карандаш и блокнот. Голос в трубке продолжает:
— Очередной «окорок» вы найдете на седьмом километре Виа-Дутра, по левой стороне, метрах в трехстах от бензоколонки «ЭССО» под мостом. Желаю удачи.
Редкие гудки сигнализирует, что на том конце провода повесили трубку. Уже через пять минут Магриньо трясется в кабине «джипа» рядом с Кловисом и фотографом Луисом.
Машина минует памятник автоводителю, от которого начинается Виа-Дутра. Еще через минуту мелькает пост проверки, возле которого, рассказывает стажеру бывалый Кловис, разбил машину и угробил в катастрофе тещу футболист Гарринча.
Еще через пару минут водитель резко тормозит у километрового столбика с отметкой «7». Сзади виднеется красно-голубая реклама «ЭССО». Впереди в свете фар чернеет небольшой мост. Бригада выскакивает из «джипа», бежит к мосту, спускается вниз. Посветив фонариком, Кловис быстро находит то, ради чего они мчались сюда из редакции, где задержан в ожидании их репортерка последний номер газеты. Луис выхватывает из сумки свой «никои». Синие вспышки озаряют мокрые своды моста. Магриньо отходит в сторону, его тошнит. Бывалый Кловис снисходительно улыбается, набрасывая детали, которые завтра появятся на первой полосе «Ултима ора»:
«Как видно по нашим фотографиям, труп, лежащий на спине, с запрокинутой на левый бок головой, хранит на себе следы пыток, обычных для случаев, о которых сообщает Красная Роза. Результаты медицинской экспертизы мы опубликуем в завтрашнем номере, однако уже сейчас можно предположить, что смерть наступила в результате удавления жертвы нейлоновой веревкой. Что касается пулевых ранений, обнаруженных нами, то они, по всей вероятности, явились следствием выстрелов, сделанных по уже мертвому телу. Как всегда в таких случаях, к телу была приколота записка со словами «Я — преступник» и подписью из двух букв «Э. М.»
Закончив работу, бригада садится в «джип» и едет обратно. У бензоколонки «ЭССО» машина останавливается. Пока Магриньо, Луис и водитель Жозе пьют кофе, услужливо предложенный заспанным мулатом в голубом комбинезоне, Кловис идет к телефону, набирает номер:
— Полиция? Вторая делегация? Это ты, Марио? Дежуришь? Ну, ну… Как дела дома? Как Лурдес?
В порядке? А дочка? Хорошо. Завтра идешь на футбол?
Побеседовав с приятелем минуть пять, Кловис закругляется: — Да, чуть не забыл: я звоню тебе с — седьмого километра Виа-Дутра. Тут мы нашли еще один «окорок». Да, да. «Эскадрон». Можешь выезжать, мы уже кончили…
Не буду преувеличивать и не стану утверждать, что вышеописанный эпизод потряс Бразилию. На следующий день, когда мы пили пиво в редакционном буфете, Магриньо жаловался, что его боевое крещение завершилось лишь короткой хроникальной заметкой в нижнем углу полицейской полосы. Даже без фотографии. Бывалый Кловис, прихлебывая пенящуюся «Браму», философски заметил, что иного в наше время и ожидать не следует.
Конечно же, он бы прав: в те. дни — в конце 1968 года — такие факты уже перестали кого-то потрясать или даже волновать. Регулярно поздно ночью в редакциях газет раздавался телефонный звонок, и бархатный голос, именовавший себя Красной Розой (в Рио-де-Жанейро) или Белой Лилией (в Сан-Паулу) — под этим псевдонимом скрывались агенты «Эскадрона смерти» по связям с общественностью, — сообщал точные координаты очередной жертвы. Туда выезжали репортеры, фотографировали труп для завтрашнего номера газеты, стремясь, чтобы в кадре на первом плане всегда виднелась традиционная «визитная карточка» убийц: листок бумаги с изображением черепа, двух скрещенных костей и букв «Э. М.».
Затем приезжала полиция, составляла протокол, отправляла тело в морг, и на этом все и заканчивалось. «Эскадрон смерти» стал настолько заурядным явлением, что для того, чтобы сообщения о деятельности этой организации заинтересовали читателя, нужно было нечто сенсационное. Автомобильная гонка по городу с перестрелкой из автоматического оружия. Либо пикантные подробности освещающие происшествие с «сексологической» точки зрения. Дело дошло до того, что на рубеже 1968 и 1969 годов рио-де-жанейрский отряд «Эскадрона» позволял себе уйти на рождественские каникулы в связи с начавшейся жарой, которая, конечно же, не способствовала столь хлопотливому занятию, как охота за жертвами.
Вынужденный простой заставил часть репортеров полицейской хроники переключиться на освещение предкарнавальных репетиций и ремонта городской канализационной сети. Но дальновидный Кловис, понимая, что это затишье лишь временное, засел вместе с Магриньо за подготовку фундаментального редакционного досье на «Эскадрон». Было интересно наблюдать за их работой и еще интереснее знакомиться с ее результатами. Распухавшая день за днем папка содержала вырезки, фотографии, записи, интервью — превосходный газетный «задел», содержащий всю историю «Эскадрона». Читая ее как роман Агаты Кристи, я узнал, что фактически «Эскадрон» появился в Рио еще в конце 50-х годов.
Тогда, в 1958 году, была создана так называемая «Специальная полиция», использовавшая для разгона демонстраций, ареста особо важных преступников, в том числе «политических». Отбирались в это подразделение естественно, отличники полицейского дела, сумевшие не на словах, а на деле доказать, что они безукоризненно владеют огнестрельным оружием, приемами кулачного боя и самыми совершенными методами убийства и вместе С тем полностью лишены таких недостойных настоящего мужчины слабостей, как жалость, чувство справедливости, уважение к человеческой личности.